В этот день, … лет назад
Шестого декабря 1870 года родился философ Николай Онуфриевич Лосский. Как и большинство мыслителей того времени, он начал поиск истины с атеизма, а затем пришел к православию. Преподавал в Петербургском университете. В 1922 году был выслан большевиками за границу – на философском пароходе. Жил в Берлине, Праге, Париже. А после Второй мировой войны стал профессором Свято-Владимирской православной духовной семинарии в штате Нью-Йорк.
Среди его известных работ – "Характер русского народа". На первое место Лосский ставит религиозность русских. А революция – это попытка революционеров, ставших атеистами, осуществить своего рода Царство Божие на земле. Но без Бога – лишь на основе научного знания. Хотя, с другой стороны, что может быть глупее атеизма? Вера в неверие…
Лосский приводит любопытный анекдот: "Существует характерный рассказ о поведении крестьянина, который сам признал, что государственная власть, встречая человека своевольного, должна бывает принудить его к порядку строгими, даже иногда деспотическими мерами. В Петербурге весной таял лед на Неве, и переходить реку по льду стало опасно. Градоначальник распорядился поставить полицейских на берегу Невы и запрещать переход. Но какой-то крестьянин, несмотря на крики городового, пошел по льду, провалился и стал тонуть. Городовой спас его, а крестьянин вместо благодарности стал упрекать: "Чего смотрите?". Городовой говорит ему: "Я же тебе кричал". – "Кричал! Надо было в морду дать!"".
Смешно, но, на мой взгляд, не совсем верно. Лосский просто повторил уже устоявшийся в его время императив: россияне не уважают закон. И все говорили, что это одно из главных отличий нашей психологии от европейской. Еще Лев Александрович Тихомиров, автор книги "Монархическая государственность", отмечал: "никогда русский человек не верил и не будет верить в возможность устроения жизни на юридических началах".
Поэтому у нас в народе понимали так: все законы во вред, а не во благо. Сидит, дескать, стракулист проклятый, крапивное семя, выдумывает что чудней, чтобы простому народу еще хуже жилось… Отсюда – и недоверие к закону, попытки его, ну, если не обойти, то игнорировать любыми способами. Вспомнить хотя бы рассказ Чехова "Злоумышленник":
"Перед судебным следователем стоит маленький, тощий мужичонко в пестрядинной рубахе и латаных портах…
– Денис Григорьев! – начинает следователь. – Подойди поближе и отвечай на мои вопросы… Железнодорожный сторож застал тебя за отвинчиванием гайки, коей рельсы прикрепляются к шпалам. Так ли это было?
– Чаво?
– Так ли все это было?
– Знамо, было.
– Хорошо… ну, а для чего ты отвинчивал гайку?
– Чаво?
– Ты это свое "чаво" брось, а отвечай на вопрос: для чего ты отвинчивал гайку?
– Коли б не нужна была, не отвинчивал бы… Мы из гаек грузила делаем…
– Кто это – мы?
– Мы, народ… Климовские мужики, то есть.
– Послушай, братец, не прикидывайся ты мне идиотом, а говори толком"…
И так далее. Сейчас бы сказали на сленге: мужичок этот "врубает дурака", ваньку валяет. Для него это – представление. И в конце он говорит:
"– Мне идтить?
– Нет. Я должен взять тебя под стражу и отослать в тюрьму.
– То есть, как же в тюрьму? – деланно удивляется мужик. – Ваше благородие! Мне некогда, на ярмарку надо; с Егора три рубля за сало получить… В тюрьму… Было б за что, пошел бы, а то так… за здорово живешь… И не крал, кажись, и не дрался… А ежели вы насчет недоимки сомневаетесь, ваше благородие, то не верьте старосте… Креста на нем нет"…
Чувствуете, какой тонкий ход? Мужичок все время увиливает, дескать, знать не знаю, ведать не ведаю. Авось поможет, смягчат наказание. Поэтому особо и напирает на то, что гайки отвинчивал не все подряд. А на реплику следователя: "Теперь понятно, отчего в прошлом году здесь сошел поезд с рельсов", мужичонко отвечает: "На то вы и образованные, чтобы понимать, милостивцы наши"... И хитро так, с прищуром, поглядывает на следователя. Мужичок все прекрасно понимает, но при этом твердо знает – закон, что дышло...
Некоторые могут возразить: так это же законы "варварской" царской России. Но ведь в то же самое время такие же кабальные законы, только в отношении негров, существовали в светоче демократии, в "самой свободной стране мира" – в США.
И еще. Сталинскую конституцию 1936 года называли "самой демократической в мире". А в США, скажем, расовая сегрегация, несмотря на законы, не изжита до сих пор. Причем об этом говорит не "российская пропаганда", а нынешняя американская профессура. Профессор Гарварда Гэри Орфилд не так давно заявил: "Сегодня уровень сегрегации в США поднялся до уровня конца 1960-х годов".
Автор Владимир Бычков, радио Sputnik