Автор Мария Меркулова, радио Sputnik
Германия голосует не за личность – там выбирают партии. Именно в этом основное отличие ФРГ от Франции, России и США, где люди определяют ключевую фигуру, которая поведет страну. Так говорят сами немцы. А то, что канцлером четвертый раз подряд становится Ангела Меркель, так это как в знаменитой фразе английского футболиста Гари Линекера: в футбол играют 22 человека, а побеждают всегда немцы. Так и здесь: в выборах участвуют более сорока партий, а побеждает Меркель.
Пока союз ХДС/ХСС формирует коалицию, немцы в России и русские в Германии рассказали радио Sputnik о своем отношении к прошедшим 24 сентября выборам в Бундестаг, чего они ждут от парламента и правительства и почему фрау Меркель совсем не "матушка" для республики.
Но к 2017 году многое изменилось. Нет, Ангела Меркель остается политическим тяжеловесом и фактически главой всея Европы. Да и альянс ХДС/ХСС под ее руководством в очередной раз одержал победу на выборах 24 сентября: за него проголосовали 33% избирателей, что равно 246 местам в парламенте. И если политику партии большинство немцев поддерживает, то Ангела Меркель – фигура неоднозначная. И уж точно не материнская фигура. Некоторые СМИ иногда называли фрау канцлерин "Mutter der Nation" – "мать нации", "матушка", но народ дал ей другое, менее почетное звание: "mutti" – "мамочка", объясняет Елена Еременко.
"В жизни среди знакомых я никогда не слышала, чтобы ее кто-то называл "матушка". Это появилось в прессе. Когда говорят "матушка Меркель", можно сравнить с тем, как если бы говорили "отец Путин" – придет и все решит. Коннотации здесь не совсем положительные, "mutti" – это "мамочка". Так говорят совсем маленькие дети, и такие коннотации подтверждают, что народ вроде бы как находится в положении абсолютно маленького еще ребенка, за которого все решают", – отметила Елена Еременко.
"Никогда ничего не жду, как и никогда ничего не ждала. Все это пустые слова: нам говорили, что будут "цветущие ландшафты" (это еще бывший канцлер ФРГ Гельмут Коль говорил), но мы все прекрасно понимали, что такого не может быть. В политике нет справедливости для всей Германии. Поэтому я от нее (Ангелы Меркель – прим. ред.) ничего не ожидаю. Я надеюсь, что оппозиция будет сильная, что, в конце концов, социал-демократы снова найдут себя. Они же себя полностью потеряли, когда были в большой коалиции. А я с начала "новой" Германии я всегда голосую за Die Linke (левая партия в ФРГ – прим. ред.) по простой причине: должна быть оппозиция в Бундестаге. Я прекрасно понимаю, что левая партия никогда не будет "ставить" канцлера, столько голосов не наберет. Но оппозиция должна быть левая", – уверена Мартина Видеманн.
Именно эта партия вела себя как настоящая оппозиционная сила, уверен, специалист в области инвестиций, глава консалтинговой компании "EMAS" Пауль Фишер. Он тоже ничего хорошего в победе ХДС/ХСС не видит и считает, что традиционные политические партии далеки от реальных проблем населения.
"В чем сила Германии? Это не наши политики, "матушки", министры, а просто предприятия: наши средние семейные предприятия – самые сильные в мире, можно сказать. Я по всему миру путешествую, и везде немецкие товары уважают. И на этих предприятиях работает очень много людей, которые и голосуют. Если они чувствуют, что у предприятия могут быть какие-то проблемы из-за каких-то "неправильных" политиков, то они тоже начинают думать, изучать, интересоваться политикой. Именно такой процесс сейчас идет, и все больше людей хотят знать, что делать. Поэтому и эта партия ("Альтернатива для Германии" — прим. ред.) сразу с нуля 13% голосов набрала", – считает Пауль Фишер.
Немецкий политолог Александр Рар склоняется к мнению, что успех АдГ обусловлен, прежде всего, не привлекательной программой партии, а протестом против традиционных политических сил.
"Единственный главный спорный момент – это отношение к беженцам. По всем другим вопросам у партий абсолютно схожие позиции. Это говорит о том, что уже нет внутри политических партий Германии, в истеблишменте конкуренции за более широкое видение политики, экономики. Все достаточно сужено до поддержки политики так называемого мейнстрима. Но с другой стороны, надо сказать, что, значит, потребности у немцев нет голосовать за что-то другое, если их это устраивает. На выборах выступало больше 40 партий, и если люди недовольны истеблишментом, то могли голосовать за какие-то карликовые партии и таким образом выражать свой протест. Люди этого не сделали. Но протестный электорат в Германии все-таки заявил о себе, очень сильно заявил: он голосовал за АдГ!", – подчеркнул Александр Рар.
"Я их ненавижу. Ненавижу тот факт, что в моей стране так много голосов могла получить эта партия, с такими представителями, которые делали явно античеловеческие, нацистские высказывания. Их выбрали те, кто протестует против существующей системы и не знает, за кого голосовать, но хотят показать власти, что так дальше нельзя. Но я сомневаюсь, что большая волна беженцев – главная причина их успеха. Главная причина – социальная, это социальная разница между Востоком и Западом. Есть края в Восточной Германии, рядом с Франкфуртом, где просто социальная беда. И поэтому народ так проголосовал. Но! Эти идеи не родились на Востоке, в чем обвиняют весь Восток. Эти идеи росли долго, и сейчас они выразились в этой безумной АдГ", – отметила Мартина Видеманн.
Она не считает, что в Германии слишком много мигрантов или что они слишком выделяются на общем фоне. Этнических турок, родившихся в ФРГ, она называет "наши турки" и считает их вполне ассимилированными и влившимися в общество, разделяющими немецкие ценности. Между тем, в октябре стало известно, что Франкфурт-на-Майне – финансовый центр республики – стал первым городом в стране, где коренное население оказалось в меньшинстве. Пауль Фишер не согласен, что проблемы с беженцами и приезжими не существует.
"Да, есть проблемы в обществе, потому что интеграция не сработала так, как обещали. Когда поток слишком сильный, это всегда вызывает проблемы. У нас даже закона нет о миграции! Сейчас они обсуждают этот закон, но очень долго обсуждают и очень медленно действуют, поэтому возникают проблемы. Мне кажется, вопрос в организации, хотя, надо сказать, что немцы очень организованны", – поделился мнением Пауль Фишер.
"Восток и Запад – это одна из не очень приятных тем сейчас, потому что на фоне всего происходящего опять стали говорить, что, мол, восточные немцы не такие, другие, иные. И пресса педалирует эту тему: часто появляются очень неприятные статьи о "депрессивном" Востоке, где побеждают не те партии; где проводится не та политика; где социальная жизнь не так развита, как на Западе; где большое влияние имеет пресловутый Кремль и Путин", – полагает Елена Еременко.
Западная пресса с нетерпением ждала, когда же русские вмешаются в выборы в ФРГ. Но не случилось: подозрительной активности, кибератак или манипулирования в день голосования замечено не было, сообщил глава Федеральной избирательной комиссии страны Дитер Заррайтер. И это плюс. А вот отсутствие нормальных контактов и диалога с Москвой – большой минус. Мартина Видеманн с ностальгией вспоминает 1990-е и начало 2000-х годов, когда отношения России и Германии были очень хорошими. Нынешнее положение вещей Мартину, напротив, возмущает.
"Это вообще очень плохо, что мы друг другу отвечаем санкциями. Это же что такое?! Европа должна понимать, что большая часть России – это часть Европы. И Россия должна сидеть за столом с Европой, и нечего хлопать дверью перед носом России. Я считаю, что это абсолютно неразумно", – подчеркнула Мартина Видеманн.
Аналитики подсчитали, что антироссийские санкции, которые Брюссель начал вводить в 2014 году, обошлись Евросоюзу в целом в 30 млрд евро. И больше всех потеряла именно Германия – более 11 млрд. Тем не менее, по данным Мартины Видеманн, с российского рынка ушли немногие немецкие компании, их количество сократилось с 6125 до 5800-5900. В России вопрос санкций поднимать отказываются: мол, не мы вводили – не нам и разбираться. В целом же взаимодействие между бизнесом двух стран надо налаживать без оглядки на политические ограничительные меры, уверен Пауль Фишер.
"Надо пытаться разрабатывать проекты, придумывать новые проекты и как их "включить". Не надо думать о том, как быть с санкциями, как госпожа Меркель все решит. Надо активно действовать, а не просто ждать, пока госпожа Меркель что-то сделает. Она вообще минимум год будет очень занята другими вопросами, а не санкциями против России", – полагает Пауль Фишер.
"Это не связано с событиями на Украине, это началось гораздо раньше. Стало очень заметно и действительно агрессивно до Олимпиады в Сочи. Кампания в прессе была шокирующей и очень неприятной. И это длится уже многие годы, повлиял и кризис на Украине, и мировой кризис. И есть темы, которые были названы и они так и остаются — это вопрос с (сбитым над Донбассом – прим. ред.) Боингом. Россию сразу обвинили, и до сих пор нет никакой ясной картины, но для большого количества людей, с которыми я встречалась, этот вопрос закрыт – виновата Россия. Хотя до сих пор расследования не было", – сказала Елена Еременко.
Конца и края попыткам демонизации России не видно. А ведь когда-то Москва и Берлин говорили на одном языке. Точнее, на двух: Владимир Путин и Ангела Меркель оба владеют и русским, и немецким. Однако, если российский президент в политике стратег, то канцлер ФРГ, скорее, тактик, ей не хватает широты во взглядах на будущее, считает Пауль Фишер. И некоторую зашоренность и тяжеловесность напрямую отразили результаты выборов в Бундестаг 24 сентября. Теперь у Ангелы Меркель нет альтернативы – в политике Германии надо что-то менять.
Подписывайтесь на канал радио Sputnik в Telegram, чтобы у вас всегда было что почитать: злободневное, интересное и полезное.
А еще у радио Sputnik отличные паблики ВКонтакте и Facebook. А для любителей короткого, но емкого слова, — Twitter.
