Как в православных храмах организуют сбор помощи военным, мобилизованным и людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации? Что на сегодняшний день значит термин "русофоб" и каким образом трансформировалось это понятие? Как удары российских ВКС по военной инфраструктуре влияют на инфраструктуру гражданскую и при чем здесь психология?
Об этом и не только в программе "ИЗОЛЕНТА live" с Петром Лидовым и Трофимом Татаренковым на радио Sputnik.
Гости:
- Дмитрий Захаров, помощник настоятеля храма Воскресения Словущего на Успенском Вражке;
- Семен Уралов, политолог;
- Максим Черниговский, директор Клуба профессионалов алкогольного рынка Санкт-Петербурга;
- Станислав Крапивник, офицер-ветеран ВС США;
- Наталия Таньшина, доктор исторических наук, профессор МПГУ и РАНХиГС;
- Ася Харитонова, культурный обозреватель и Александр Рапопорт, актер театра "Современник".
Дмитрий Захаров: я организую приходскую службу помощи храма Воскресения Словущего на Успенском Вражке. Как ни странно, мы помогаем не только бездомным, хотя по бездомным мы в Москве наиболее известны. Мы помогаем и домашним, и одиноким, и больным. С февраля мы помогаем беженцам, с августа мы помогаем военным, с сентября помогаем мобилизованным. Мы не делим по большей части людей по типу беды или трудной ситуации, в которой они оказались. Прежде всего – это человек, которому нужно помочь. И в этот раз это были пострадавшие от войны в Донбассе.
Семен Уралов: если к термину "русофоб" относиться фактически, то – это тот, кто боится русских, потому что это фобия, это боязнь. Но, мне кажется, что уже надо говорить не только о боязни, а о целенаправленной ненависти. Потому что это типа русские пугают, а кто-то их боится. Нет. Тут уже надо говорить о следующем переходе. Поэтому, я считаю, что термин "русофоб" не до конца соответствует действительности.
Максим Черниговский: действительно, институт минимальных цен на алкогольную продукцию в России существует уже больше 10 лет. Изначально предполагалось, что минимальные розничные цены будут установлены только на крепкий алкоголь. Что во всех отношениях было разумно. По той простой причине, что основной объем нелегального рынка в сегменте алкоголя как раз находился в секторе крепкого алкоголя.
Станислав Крапивник (о влиянии на военную инфраструктуру ударов по электростанциям – прим.): со стороны военной логистики - такие бомбардировки наносят два удара. Страдает и логистика, и психология. Конечно, если поезда не двигаются, лучше было бы взорвать эти железные дороги, почему-то мы этого не делаем. Реально надо бить по обоим направлениям. И по энергосетям, и по транспортным путям. По последним можно бить обычными бомбами, а не умными.
Наталия Таньшина: я как-то не ощущаю того, что мы ненавидим представителей других наций. Да и европейцы, я бы не сказала, что они нас ненавидят. Это некие преувеличения, что, например, те же французы спят и видят только как бы русским насолить и навредить. Нет конечно. Особенно французы, потому что они эгоцентрики, они думают, прежде всего, о себе, а не о ком-то другом. Их наши проблемы интересуют постольку поскольку. Сейчас, конечно, интересуют, потому что у них холодно.
Александр Рапопорт: я, когда попал только в Америку, меня пригласили в штат Висконсин, я думал, что я растворюсь в Америке и буду там жить. А потом я подумал, что моя русская культура, а на самом деле советская – это такой мощный плюс. Потому что очень многие люди, уехав из Союза, так в Америку и не приехали, ведут себя американцами, а на самом деле являются не доехавшими до Америки советскими людьми. Поэтому я решил это все использовать. Очень быстро у меня появилась программа на телевидении, на радио.
Коротко и по делу. Только отборные цитаты в нашем Телеграм-канале.