https://radiosputnik.ru/20220116/1768057040.html
Станиславский и "Театральный роман" Булгакова
Станиславский и "Театральный роман" Булгакова - Радио Sputnik, 16.01.2022
Станиславский и "Театральный роман" Булгакова
Станиславский стал главным персонажем "Театрального романа". А герой романа – это сам Булгаков, который рассказывает собственную автобиографию. Об этом в программе радио Sputnik "Российская летопись" расскажет ее автор и ведущий Владимир Бычков.
2022-01-16T08:33
2022-01-16T08:33
2022-01-16T09:12
в эфире
подкасты – радио sputnik
российская летопись
михаил булгаков
константин станиславский
владимир немирович-данченко
иосиф сталин (джугашвили)
россия
https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e6/01/10/1768058011_0:0:2479:1394_1920x0_80_0_0_96bad86e7a4fbc84ed3501f8f974daf1.jpg
Станиславский и "Театральный роман" Булгакова
Автор Владимир Бычков, радио Sputnik
Станиславский стал главным персонажем "Театрального романа". А герой романа – это сам Булгаков, который рассказывает собственную автобиографию. Об этом в программе радио Sputnik "Российская летопись" расскажет ее автор и ведущий Владимир Бычков.
Семнадцатого января 1863 года в Москве родился Константин Сергеевич Станиславский. Он происходил из известного и богатого рода купцов Алексеевых. Но вместо того, чтобы стать коммерсантом, Станиславский всю свою жизнь посвятил театру – МХАТу.
Третьего июля 1897 года в результате многочасовых обсуждений в ресторане "Славянский базар" Станиславский и Немирович-Данченко решили создать народный театр, ныне известный под аббревиатурой МХАТ.
Ресторан этот находился на Никольской. Здание сохранилось, но большая часть помещений, в которых располагался ресторан, ныне находятся в руинированном состоянии.
Владимир Алексеевич Гиляровский в книге "Москва и москвичи" так описал этот храм русской кухни: фешенебельный "Славянский базар" с дорогими номерами, где останавливались петербургские министры, и сибирские золотопромышленники, и степные помещики, владельцы сотен тысяч десятин земли, и… аферисты, и петербургские шулера, устраивавшие картежные игры в двадцатирублевых номерах.
Инициатором встречи выступил Немирович-Данченко. Станиславский потом вспоминал: переговоры длились без перерыва восемнадцать часов. Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела… Было решено, что мы создаем народный театр – приблизительно с теми же задачами и в тех планах, как мечтал Островский. Подробно рассматривался состав труппы будущего театра. "В протокол было записано: "Литературное veto принадлежит Немировичу-Данченко, художественное – Станиславскому"".
Театр должен был быть "общедоступным". Это тогда означало, что билеты в него будут дешевыми. Значит, нужны будут спонсоры, чтобы окупать столь дорогостоящее предприятие. Искусство требует жертв! Спонсоры, слава богу, нашлись достаточно легко. Среди них – знаменитый Савва Морозов и нефтепромышленник Николай Тарасов.
Художественно-общедоступный театр открылся 26 октября 1898 года постановкой трагедии Алексея Толстого "Царь Федор Иоаннович". А 17 декабря 1898 года состоялась премьера чеховской "Чайки".
Революция не сильно повлияла на театр. Просто изменился репертуар.
В 1928 году, выступая на мхатовском юбилее, Станиславский благодарил правительство за то, что старикам МХАТа не пришлось быстро перекрашиваться в красный цвет, что им дали возможность естественно эволюционировать, органически "врастая" в новую жизнь...
Политпросвет не давал разрешения на постановку пьесы Булгакова "Дни Турбиных". Сталин, узнав об этом, заинтересовался. Ему устроили во МХАТе закрытый просмотр. Кроме вождя в ложах сидели другие руководители партии и правительства. А в зале – партаппартчики рангом пониже.
Сталин во время спектакля молчал – и зал безмолвствовал. А после окончания пьесы вождь подошел к барьеру ложи, оглядел растерянных присутствующих, которые не знали, что делать: свистеть или аплодировать, выдержал театральную паузу, почти по Станиславскому, а потом зааплодировал. В зале немедленно вспыхнули бурные аплодисменты, переходящие в овацию.
В правительственном кабинете при ложе был накрыт стол: фрукты, вино, конфеты. Подняв бокал с вином, Сталин обратился к Станиславскому:
"Скажите, Константин Сергеевич, сколь часто наши неучи из политпросвета мешают вам, выдающимся русским художникам?" Станиславский растерялся: "Простите, не понял..." Сталин пояснил: "Вам же приходится сдавать спектакли политическим недорослям, далеким от искусства... Вас контролируют невежды из охранительных ведомств, которые только и умеют, что тащить и не пущать... Вот меня и волнует: очень ли мешают вам творить эти проходимцы?" Станиславский придвинулся к вождю и прошептал: "Иосиф Виссарионович, тише, здесь же кругом ГПУ!" Сталин расхохотался.
Станиславский стал главным персонажем неоконченного булгаковского "Театрального романа". Под именем Ивана Васильевича.
Герой романа – это alter ego Булгакова (который, собственно, рассказывает свою автобиографию) – принес пьесу в театр.
Максудов-Булгаков так описывает первую встречу с отцом-основателем Независимого театра: "Он был точно такой же, как на портрете, только немножко свежее и моложе. Черные его, чуть тронутые проседью усы были прекрасно подкручены. На груди, на золотой цепи, висел лорнет. Иван Васильевич поразил меня очаровательностью своей улыбки". Пройдет час-другой, и Максудов увидит другого Ивана Васильевича: "Улыбка постепенно сползала с его лица, и я вдруг увидел, что глаза у него совсем не ласковые".
Иван Васильевич, не переносивший выстрелов на сцене, пытался заменить в пьесе Максудова-Булгакова револьверы на кинжалы.
Мало этого: Иван Васильевич потребовал, чтобы молодую героиню, сестру, "превратили в мать", и по окончании чтения заявил автору, что "теперь вам надо начать работать над этим материалом".
Поражало Булгакова и применение на практике знаменитой "системы Станиславского":
"Иван Васильевич, пятьдесят пять лет занимающийся режиссерской работою, изобрел широко известную и, по общему мнению, гениальную теорию о том, как актер должен был подготовлять свою роль.
Я ни одной минуты не сомневаюсь в том, что теория была действительно гениальна, но меня привело в отчаяние применение этой теории на практике... Я усомнился в теории Ивана Васильевича. Да! Это страшно выговорить, но это так... Эта система не была, очевидно, приложима к моей пьесе, а, пожалуй, была и вредна ей".
И еще о системе Станиславского глазами Максудова-Булгакова:
"Иван Васильевич, подбодряя выходивших на сцену и плохо зная в лицо новых, поступивших в этом году в подсобляющий состав, вовлек в сочинение воздушного письма юного вихрастого бутафора, мыкавшегося с краю сцены.
– А вам что же, – закричал Иван Васильевич, – вам отдельное приглашение присылать?
Бутафор уселся на стул и стал вместе со всеми писать в воздухе и плевать на пальцы. По-моему, он делал это не хуже других, но при этом как-то сконфуженно улыбался и был красен.
Это вызвало окрик Ивана Васильевича:
– А это что за весельчак с краю? Как его фамилия? Он, может быть, в цирк хочет поступить? Что за несерьезность?
– Бутафор он! Бутафор, Иван Васильевич! – застонал Фома, а Иван Васильевич утих, а бутафора выпустили с миром"...
Надо отдать должное Константину Сергеевичу: со временем он признал не только безусловный драматургический дар Михаила Афанасьевича, но и его режиссерский, и даже актерский талант.
Булгаков взял эпиграфом к "Театральному роману" слова Иоанна Златоуста из Послания к римлянам, от которых потом отказался: "Коемуждо по делом его..." – каждому по делам его.
В "Театральном романе" выведены и многие известные актеры МХАТа: Качалов, Лужский, Станицын, Лилина, Книппер-Чехова, Хмелёв, Яншин, а также советские литераторы: Алексей Толстой, Пильняк, Катаев, Киршон.
Сохранился рассказ вдовы Булгакова, Елены Сергеевны, о предполагавшемся окончании романа: "Булгаков хотел изобразить взвинченную, нервозную обстановку первого представления, стычки в зале и за кулисами врагов и почитателей дебютанта. И вот премьера позади. Пренебрежительные, оскорбительные отзывы театральной прессы глубоко ранят Максудова. На него накатывает острый приступ меланхолии, нежелания жить. Он едет в город своей юности – конечно же, Киев. Простившись с городом, герой бросается головой вниз с Цепного моста, оставляя письмо, которым начат роман..."
И вот что любопытно: на момент создания "Театрального романа" Цепного моста в Киеве давно не существовало – он был взорван еще во время Гражданской войны. На его месте построили другой мост – балочной конструкции. И этот факт ставит под сомнение слова рассказчика, от лица которого написан пролог. Тем более что он говорит: сообщаю читателю, что самоубийца никакого отношения ни к драматургии, ни к театрам никогда в жизни не имел, оставаясь тем, чем он и был, маленьким сотрудником газеты "Вестник пароходства". Из этого можно сделать сам собою напрашивающийся вывод: весь роман Максудова – это мистификация и фантазия. Это своего рода охранная грамота: дескать, что вы хотите от вымышленной истории? Однако сказка ложь, да в ней намек. В общем, Булгаков сумел найти тонкий ход, который ему позволил под маской Максудова и посмеяться, и поквитаться с театральным миром, который, возможно, и свел его так рано в могилу.
В этом выпуске вы также услышите:
– Индийский проект Наполеона и Павла I.
– Оренбургский военный губернатор князь Волконский.
audio/mpeg
Станиславский и "Театральный роман" Булгакова
Автор Владимир Бычков, радио Sputnik
Станиславский стал главным персонажем "Театрального романа". А герой романа – это сам Булгаков, который рассказывает собственную автобиографию. Об этом в программе радио Sputnik "Российская летопись" расскажет ее автор и ведущий Владимир Бычков.
Семнадцатого января 1863 года в Москве родился Константин Сергеевич Станиславский. Он происходил из известного и богатого рода купцов Алексеевых. Но вместо того, чтобы стать коммерсантом, Станиславский всю свою жизнь посвятил театру – МХАТу.
Третьего июля 1897 года в результате многочасовых обсуждений в ресторане "Славянский базар" Станиславский и Немирович-Данченко решили создать народный театр, ныне известный под аббревиатурой МХАТ.
Ресторан этот находился на Никольской. Здание сохранилось, но большая часть помещений, в которых располагался ресторан, ныне находятся в руинированном состоянии.
Владимир Алексеевич Гиляровский в книге "Москва и москвичи" так описал этот храм русской кухни: фешенебельный "Славянский базар" с дорогими номерами, где останавливались петербургские министры, и сибирские золотопромышленники, и степные помещики, владельцы сотен тысяч десятин земли, и… аферисты, и петербургские шулера, устраивавшие картежные игры в двадцатирублевых номерах.
Инициатором встречи выступил Немирович-Данченко. Станиславский потом вспоминал: переговоры длились без перерыва восемнадцать часов. Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела… Было решено, что мы создаем народный театр – приблизительно с теми же задачами и в тех планах, как мечтал Островский. Подробно рассматривался состав труппы будущего театра. "В протокол было записано: "Литературное veto принадлежит Немировичу-Данченко, художественное – Станиславскому"".
Театр должен был быть "общедоступным". Это тогда означало, что билеты в него будут дешевыми. Значит, нужны будут спонсоры, чтобы окупать столь дорогостоящее предприятие. Искусство требует жертв! Спонсоры, слава богу, нашлись достаточно легко. Среди них – знаменитый Савва Морозов и нефтепромышленник Николай Тарасов.
Художественно-общедоступный театр открылся 26 октября 1898 года постановкой трагедии Алексея Толстого "Царь Федор Иоаннович". А 17 декабря 1898 года состоялась премьера чеховской "Чайки".
Революция не сильно повлияла на театр. Просто изменился репертуар.
В 1928 году, выступая на мхатовском юбилее, Станиславский благодарил правительство за то, что старикам МХАТа не пришлось быстро перекрашиваться в красный цвет, что им дали возможность естественно эволюционировать, органически "врастая" в новую жизнь...
Политпросвет не давал разрешения на постановку пьесы Булгакова "Дни Турбиных". Сталин, узнав об этом, заинтересовался. Ему устроили во МХАТе закрытый просмотр. Кроме вождя в ложах сидели другие руководители партии и правительства. А в зале – партаппартчики рангом пониже.
Сталин во время спектакля молчал – и зал безмолвствовал. А после окончания пьесы вождь подошел к барьеру ложи, оглядел растерянных присутствующих, которые не знали, что делать: свистеть или аплодировать, выдержал театральную паузу, почти по Станиславскому, а потом зааплодировал. В зале немедленно вспыхнули бурные аплодисменты, переходящие в овацию.
В правительственном кабинете при ложе был накрыт стол: фрукты, вино, конфеты. Подняв бокал с вином, Сталин обратился к Станиславскому:
"Скажите, Константин Сергеевич, сколь часто наши неучи из политпросвета мешают вам, выдающимся русским художникам?" Станиславский растерялся: "Простите, не понял..." Сталин пояснил: "Вам же приходится сдавать спектакли политическим недорослям, далеким от искусства... Вас контролируют невежды из охранительных ведомств, которые только и умеют, что тащить и не пущать... Вот меня и волнует: очень ли мешают вам творить эти проходимцы?" Станиславский придвинулся к вождю и прошептал: "Иосиф Виссарионович, тише, здесь же кругом ГПУ!" Сталин расхохотался.
Станиславский стал главным персонажем неоконченного булгаковского "Театрального романа". Под именем Ивана Васильевича.
Герой романа – это alter ego Булгакова (который, собственно, рассказывает свою автобиографию) – принес пьесу в театр.
Максудов-Булгаков так описывает первую встречу с отцом-основателем Независимого театра: "Он был точно такой же, как на портрете, только немножко свежее и моложе. Черные его, чуть тронутые проседью усы были прекрасно подкручены. На груди, на золотой цепи, висел лорнет. Иван Васильевич поразил меня очаровательностью своей улыбки". Пройдет час-другой, и Максудов увидит другого Ивана Васильевича: "Улыбка постепенно сползала с его лица, и я вдруг увидел, что глаза у него совсем не ласковые".
Иван Васильевич, не переносивший выстрелов на сцене, пытался заменить в пьесе Максудова-Булгакова револьверы на кинжалы.
Мало этого: Иван Васильевич потребовал, чтобы молодую героиню, сестру, "превратили в мать", и по окончании чтения заявил автору, что "теперь вам надо начать работать над этим материалом".
Поражало Булгакова и применение на практике знаменитой "системы Станиславского":
"Иван Васильевич, пятьдесят пять лет занимающийся режиссерской работою, изобрел широко известную и, по общему мнению, гениальную теорию о том, как актер должен был подготовлять свою роль.
Я ни одной минуты не сомневаюсь в том, что теория была действительно гениальна, но меня привело в отчаяние применение этой теории на практике... Я усомнился в теории Ивана Васильевича. Да! Это страшно выговорить, но это так... Эта система не была, очевидно, приложима к моей пьесе, а, пожалуй, была и вредна ей".
И еще о системе Станиславского глазами Максудова-Булгакова:
"Иван Васильевич, подбодряя выходивших на сцену и плохо зная в лицо новых, поступивших в этом году в подсобляющий состав, вовлек в сочинение воздушного письма юного вихрастого бутафора, мыкавшегося с краю сцены.
– А вам что же, – закричал Иван Васильевич, – вам отдельное приглашение присылать?
Бутафор уселся на стул и стал вместе со всеми писать в воздухе и плевать на пальцы. По-моему, он делал это не хуже других, но при этом как-то сконфуженно улыбался и был красен.
Это вызвало окрик Ивана Васильевича:
– А это что за весельчак с краю? Как его фамилия? Он, может быть, в цирк хочет поступить? Что за несерьезность?
– Бутафор он! Бутафор, Иван Васильевич! – застонал Фома, а Иван Васильевич утих, а бутафора выпустили с миром"...
Надо отдать должное Константину Сергеевичу: со временем он признал не только безусловный драматургический дар Михаила Афанасьевича, но и его режиссерский, и даже актерский талант.
Булгаков взял эпиграфом к "Театральному роману" слова Иоанна Златоуста из Послания к римлянам, от которых потом отказался: "Коемуждо по делом его..." – каждому по делам его.
В "Театральном романе" выведены и многие известные актеры МХАТа: Качалов, Лужский, Станицын, Лилина, Книппер-Чехова, Хмелёв, Яншин, а также советские литераторы: Алексей Толстой, Пильняк, Катаев, Киршон.
Сохранился рассказ вдовы Булгакова, Елены Сергеевны, о предполагавшемся окончании романа: "Булгаков хотел изобразить взвинченную, нервозную обстановку первого представления, стычки в зале и за кулисами врагов и почитателей дебютанта. И вот премьера позади. Пренебрежительные, оскорбительные отзывы театральной прессы глубоко ранят Максудова. На него накатывает острый приступ меланхолии, нежелания жить. Он едет в город своей юности – конечно же, Киев. Простившись с городом, герой бросается головой вниз с Цепного моста, оставляя письмо, которым начат роман..."
И вот что любопытно: на момент создания "Театрального романа" Цепного моста в Киеве давно не существовало – он был взорван еще во время Гражданской войны. На его месте построили другой мост – балочной конструкции. И этот факт ставит под сомнение слова рассказчика, от лица которого написан пролог. Тем более что он говорит: сообщаю читателю, что самоубийца никакого отношения ни к драматургии, ни к театрам никогда в жизни не имел, оставаясь тем, чем он и был, маленьким сотрудником газеты "Вестник пароходства". Из этого можно сделать сам собою напрашивающийся вывод: весь роман Максудова – это мистификация и фантазия. Это своего рода охранная грамота: дескать, что вы хотите от вымышленной истории? Однако сказка ложь, да в ней намек. В общем, Булгаков сумел найти тонкий ход, который ему позволил под маской Максудова и посмеяться, и поквитаться с театральным миром, который, возможно, и свел его так рано в могилу.
В этом выпуске вы также услышите:
– Индийский проект Наполеона и Павла I.
– Оренбургский военный губернатор князь Волконский.
audio/mpeg
Семнадцатого января 1863 года в Москве родился Константин Сергеевич Станиславский. Он происходил из известного и богатого рода купцов Алексеевых. Но вместо того, чтобы стать коммерсантом, Станиславский всю свою жизнь посвятил театру – МХАТу.Третьего июля 1897 года в результате многочасовых обсуждений в ресторане "Славянский базар" Станиславский и Немирович-Данченко решили создать народный театр, ныне известный под аббревиатурой МХАТ.Ресторан этот находился на Никольской. Здание сохранилось, но большая часть помещений, в которых располагался ресторан, ныне находятся в руинированном состоянии.Владимир Алексеевич Гиляровский в книге "Москва и москвичи" так описал этот храм русской кухни: фешенебельный "Славянский базар" с дорогими номерами, где останавливались петербургские министры, и сибирские золотопромышленники, и степные помещики, владельцы сотен тысяч десятин земли, и… аферисты, и петербургские шулера, устраивавшие картежные игры в двадцатирублевых номерах.Инициатором встречи выступил Немирович-Данченко. Станиславский потом вспоминал: переговоры длились без перерыва восемнадцать часов. Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела…Было решено, что мы создаем народный театр – приблизительно с теми же задачами и в тех планах, как мечтал Островский. Подробно рассматривался состав труппы будущего театра. "В протокол было записано: "Литературное veto принадлежит Немировичу-Данченко, художественное – Станиславскому"".Театр должен был быть "общедоступным". Это тогда означало, что билеты в него будут дешевыми. Значит, нужны будут спонсоры, чтобы окупать столь дорогостоящее предприятие. Искусство требует жертв! Спонсоры, слава богу, нашлись достаточно легко. Среди них – знаменитый Савва Морозов и нефтепромышленник Николай Тарасов.Художественно-общедоступный театр открылся 26 октября 1898 года постановкой трагедии Алексея Толстого "Царь Федор Иоаннович". А 17 декабря 1898 года состоялась премьера чеховской "Чайки".Революция не сильно повлияла на театр. Просто изменился репертуар.В 1928 году, выступая на мхатовском юбилее, Станиславский благодарил правительство за то, что старикам МХАТа не пришлось быстро перекрашиваться в красный цвет, что им дали возможность естественно эволюционировать, органически "врастая" в новую жизнь...Политпросвет не давал разрешения на постановку пьесы Булгакова "Дни Турбиных". Сталин, узнав об этом, заинтересовался. Ему устроили во МХАТе закрытый просмотр. Кроме вождя в ложах сидели другие руководители партии и правительства. А в зале – партаппартчики рангом пониже.Сталин во время спектакля молчал – и зал безмолвствовал. А после окончания пьесы вождь подошел к барьеру ложи, оглядел растерянных присутствующих, которые не знали, что делать: свистеть или аплодировать, выдержал театральную паузу, почти по Станиславскому, а потом зааплодировал. В зале немедленно вспыхнули бурные аплодисменты, переходящие в овацию.В правительственном кабинете при ложе был накрыт стол: фрукты, вино, конфеты. Подняв бокал с вином, Сталин обратился к Станиславскому:"Скажите, Константин Сергеевич, сколь часто наши неучи из политпросвета мешают вам, выдающимся русским художникам?"Станиславский растерялся: "Простите, не понял..."Сталин пояснил: "Вам же приходится сдавать спектакли политическим недорослям, далеким от искусства... Вас контролируют невежды из охранительных ведомств, которые только и умеют, что тащить и не пущать... Вот меня и волнует: очень ли мешают вам творить эти проходимцы?"Станиславский придвинулся к вождю и прошептал: "Иосиф Виссарионович, тише, здесь же кругом ГПУ!"Сталин расхохотался.Станиславский стал главным персонажем неоконченного булгаковского "Театрального романа". Под именем Ивана Васильевича.Герой романа – это alter ego Булгакова (который, собственно, рассказывает свою автобиографию) – принес пьесу в театр.Максудов-Булгаков так описывает первую встречу с отцом-основателем Независимого театра: "Он был точно такой же, как на портрете, только немножко свежее и моложе. Черные его, чуть тронутые проседью усы были прекрасно подкручены. На груди, на золотой цепи, висел лорнет. Иван Васильевич поразил меня очаровательностью своей улыбки". Пройдет час-другой, и Максудов увидит другого Ивана Васильевича: "Улыбка постепенно сползала с его лица, и я вдруг увидел, что глаза у него совсем не ласковые".Иван Васильевич, не переносивший выстрелов на сцене, пытался заменить в пьесе Максудова-Булгакова револьверы на кинжалы.Мало этого: Иван Васильевич потребовал, чтобы молодую героиню, сестру, "превратили в мать", и по окончании чтения заявил автору, что "теперь вам надо начать работать над этим материалом".Поражало Булгакова и применение на практике знаменитой "системы Станиславского":"Иван Васильевич, пятьдесят пять лет занимающийся режиссерской работою, изобрел широко известную и, по общему мнению, гениальную теорию о том, как актер должен был подготовлять свою роль.Я ни одной минуты не сомневаюсь в том, что теория была действительно гениальна, но меня привело в отчаяние применение этой теории на практике... Я усомнился в теории Ивана Васильевича. Да! Это страшно выговорить, но это так... Эта система не была, очевидно, приложима к моей пьесе, а, пожалуй, была и вредна ей".И еще о системе Станиславского глазами Максудова-Булгакова:"Иван Васильевич, подбодряя выходивших на сцену и плохо зная в лицо новых, поступивших в этом году в подсобляющий состав, вовлек в сочинение воздушного письма юного вихрастого бутафора, мыкавшегося с краю сцены.– А вам что же, – закричал Иван Васильевич, – вам отдельное приглашение присылать?Бутафор уселся на стул и стал вместе со всеми писать в воздухе и плевать на пальцы. По-моему, он делал это не хуже других, но при этом как-то сконфуженно улыбался и был красен.Это вызвало окрик Ивана Васильевича:– А это что за весельчак с краю? Как его фамилия? Он, может быть, в цирк хочет поступить? Что за несерьезность?– Бутафор он! Бутафор, Иван Васильевич! – застонал Фома, а Иван Васильевич утих, а бутафора выпустили с миром"...Надо отдать должное Константину Сергеевичу: со временем он признал не только безусловный драматургический дар Михаила Афанасьевича, но и его режиссерский, и даже актерский талант.Булгаков взял эпиграфом к "Театральному роману" слова Иоанна Златоуста из Послания к римлянам, от которых потом отказался: "Коемуждо по делом его..." – каждому по делам его.В "Театральном романе" выведены и многие известные актеры МХАТа: Качалов, Лужский, Станицын, Лилина, Книппер-Чехова, Хмелёв, Яншин, а также советские литераторы: Алексей Толстой, Пильняк, Катаев, Киршон.Сохранился рассказ вдовы Булгакова, Елены Сергеевны, о предполагавшемся окончании романа: "Булгаков хотел изобразить взвинченную, нервозную обстановку первого представления, стычки в зале и за кулисами врагов и почитателей дебютанта. И вот премьера позади. Пренебрежительные, оскорбительные отзывы театральной прессы глубоко ранят Максудова. На него накатывает острый приступ меланхолии, нежелания жить. Он едет в город своей юности – конечно же, Киев. Простившись с городом, герой бросается головой вниз с Цепного моста, оставляя письмо, которым начат роман..."И вот что любопытно: на момент создания "Театрального романа" Цепного моста в Киеве давно не существовало – он был взорван еще во время Гражданской войны. На его месте построили другой мост – балочной конструкции. И этот факт ставит под сомнение слова рассказчика, от лица которого написан пролог. Тем более что он говорит: сообщаю читателю, что самоубийца никакого отношения ни к драматургии, ни к театрам никогда в жизни не имел, оставаясь тем, чем он и был, маленьким сотрудником газеты "Вестник пароходства". Из этого можно сделать сам собою напрашивающийся вывод: весь роман Максудова – это мистификация и фантазия. Это своего рода охранная грамота: дескать, что вы хотите от вымышленной истории? Однако сказка ложь, да в ней намек. В общем, Булгаков сумел найти тонкий ход, который ему позволил под маской Максудова и посмеяться, и поквитаться с театральным миром, который, возможно, и свел его так рано в могилу.В этом выпуске вы также услышите:– Индийский проект Наполеона и Павла I.– Оренбургский военный губернатор князь Волконский.Коротко и по делу. Только отборные цитаты в нашем Телеграм-канале.
россия
Радио Sputnik
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2022
Владимир Бычков
https://cdnn21.img.ria.ru/images/147864/47/1478644726_749:0:3743:2994_100x100_80_0_0_905ee0b9ba84015abc1396146c74b9f7.jpg
Владимир Бычков
https://cdnn21.img.ria.ru/images/147864/47/1478644726_749:0:3743:2994_100x100_80_0_0_905ee0b9ba84015abc1396146c74b9f7.jpg
Новости
ru-RU
https://radiosputnik.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Радио Sputnik
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Радио Sputnik
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Владимир Бычков
https://cdnn21.img.ria.ru/images/147864/47/1478644726_749:0:3743:2994_100x100_80_0_0_905ee0b9ba84015abc1396146c74b9f7.jpg
в эфире, подкасты – радио sputnik, российская летопись, михаил булгаков, константин станиславский, владимир немирович-данченко, иосиф сталин (джугашвили), россия
В эфире, Подкасты – Радио Sputnik, Российская летопись, Михаил Булгаков, Константин Станиславский, Владимир Немирович-Данченко, Иосиф Сталин (Джугашвили), Россия
Семнадцатого января 1863 года в Москве родился Константин Сергеевич Станиславский. Он происходил из известного и богатого рода купцов Алексеевых. Но вместо того, чтобы стать коммерсантом, Станиславский всю свою жизнь посвятил театру – МХАТу.
Третьего июля 1897 года в результате многочасовых обсуждений в ресторане "Славянский базар" Станиславский и Немирович-Данченко решили создать народный театр, ныне известный под аббревиатурой МХАТ.
Ресторан этот находился на Никольской. Здание сохранилось, но большая часть помещений, в которых располагался ресторан, ныне находятся в руинированном состоянии.
Владимир Алексеевич Гиляровский в книге "Москва и москвичи" так описал этот храм русской кухни: фешенебельный "Славянский базар" с дорогими номерами, где останавливались петербургские министры, и сибирские золотопромышленники, и степные помещики, владельцы сотен тысяч десятин земли, и… аферисты, и петербургские шулера, устраивавшие картежные игры в двадцатирублевых номерах.
Инициатором встречи выступил Немирович-Данченко. Станиславский потом вспоминал: переговоры длились без перерыва восемнадцать часов. Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела…
Было решено, что мы создаем народный театр – приблизительно с теми же задачами и в тех планах, как мечтал Островский. Подробно рассматривался состав труппы будущего театра. "В протокол было записано: "Литературное veto принадлежит Немировичу-Данченко, художественное – Станиславскому"".
Театр должен был быть "общедоступным". Это тогда означало, что билеты в него будут дешевыми. Значит, нужны будут спонсоры, чтобы окупать столь дорогостоящее предприятие. Искусство требует жертв! Спонсоры, слава богу, нашлись достаточно легко. Среди них – знаменитый Савва Морозов и нефтепромышленник Николай Тарасов.
Художественно-общедоступный театр открылся 26 октября 1898 года постановкой трагедии Алексея Толстого "Царь Федор Иоаннович". А 17 декабря 1898 года состоялась премьера чеховской "Чайки".
Революция не сильно повлияла на театр. Просто изменился репертуар.
В 1928 году, выступая на мхатовском юбилее, Станиславский благодарил правительство за то, что старикам МХАТа не пришлось быстро перекрашиваться в красный цвет, что им дали возможность естественно эволюционировать, органически "врастая" в новую жизнь...
Политпросвет не давал разрешения на постановку пьесы Булгакова "Дни Турбиных". Сталин, узнав об этом, заинтересовался. Ему устроили во МХАТе закрытый просмотр. Кроме вождя в ложах сидели другие руководители партии и правительства. А в зале – партаппартчики рангом пониже.
Сталин во время спектакля молчал – и зал безмолвствовал. А после окончания пьесы вождь подошел к барьеру ложи, оглядел растерянных присутствующих, которые не знали, что делать: свистеть или аплодировать, выдержал театральную паузу, почти по Станиславскому, а потом зааплодировал. В зале немедленно вспыхнули бурные аплодисменты, переходящие в овацию.
В правительственном кабинете при ложе был накрыт стол: фрукты, вино, конфеты. Подняв бокал с вином, Сталин обратился к Станиславскому:
"Скажите, Константин Сергеевич, сколь часто наши неучи из политпросвета мешают вам, выдающимся русским художникам?"
Станиславский растерялся: "Простите, не понял..."
Сталин пояснил: "Вам же приходится сдавать спектакли политическим недорослям, далеким от искусства... Вас контролируют невежды из охранительных ведомств, которые только и умеют, что тащить и не пущать... Вот меня и волнует: очень ли мешают вам творить эти проходимцы?"
Станиславский придвинулся к вождю и прошептал: "Иосиф Виссарионович, тише, здесь же кругом ГПУ!"
Станиславский стал главным персонажем неоконченного булгаковского "Театрального романа". Под именем Ивана Васильевича.
Герой романа – это alter ego Булгакова (который, собственно, рассказывает свою автобиографию) – принес пьесу в театр.
Максудов-Булгаков так описывает первую встречу с отцом-основателем Независимого театра: "Он был точно такой же, как на портрете, только немножко свежее и моложе. Черные его, чуть тронутые проседью усы были прекрасно подкручены. На груди, на золотой цепи, висел лорнет. Иван Васильевич поразил меня очаровательностью своей улыбки". Пройдет час-другой, и Максудов увидит другого Ивана Васильевича: "Улыбка постепенно сползала с его лица, и я вдруг увидел, что глаза у него совсем не ласковые".
Иван Васильевич, не переносивший выстрелов на сцене, пытался заменить в пьесе Максудова-Булгакова револьверы на кинжалы.
Мало этого: Иван Васильевич потребовал, чтобы молодую героиню, сестру, "превратили в мать", и по окончании чтения заявил автору, что "теперь вам надо начать работать над этим материалом".
Поражало Булгакова и применение на практике знаменитой "системы Станиславского":
"Иван Васильевич, пятьдесят пять лет занимающийся режиссерской работою, изобрел широко известную и, по общему мнению, гениальную теорию о том, как актер должен был подготовлять свою роль.
Я ни одной минуты не сомневаюсь в том, что теория была действительно гениальна, но меня привело в отчаяние применение этой теории на практике... Я усомнился в теории Ивана Васильевича. Да! Это страшно выговорить, но это так... Эта система не была, очевидно, приложима к моей пьесе, а, пожалуй, была и вредна ей".
И еще о системе Станиславского глазами Максудова-Булгакова:
"Иван Васильевич, подбодряя выходивших на сцену и плохо зная в лицо новых, поступивших в этом году в подсобляющий состав, вовлек в сочинение воздушного письма юного вихрастого бутафора, мыкавшегося с краю сцены.
– А вам что же, – закричал Иван Васильевич, – вам отдельное приглашение присылать?
Бутафор уселся на стул и стал вместе со всеми писать в воздухе и плевать на пальцы. По-моему, он делал это не хуже других, но при этом как-то сконфуженно улыбался и был красен.
Это вызвало окрик Ивана Васильевича:
– А это что за весельчак с краю? Как его фамилия? Он, может быть, в цирк хочет поступить? Что за несерьезность?
– Бутафор он! Бутафор, Иван Васильевич! – застонал Фома, а Иван Васильевич утих, а бутафора выпустили с миром"...
Надо отдать должное Константину Сергеевичу: со временем он признал не только безусловный драматургический дар Михаила Афанасьевича, но и его режиссерский, и даже актерский талант.
Булгаков взял эпиграфом к "Театральному роману" слова Иоанна Златоуста из Послания к римлянам, от которых потом отказался: "Коемуждо по делом его..." – каждому по делам его.
В "Театральном романе" выведены и многие известные актеры МХАТа: Качалов, Лужский, Станицын, Лилина, Книппер-Чехова, Хмелёв, Яншин, а также советские литераторы: Алексей Толстой, Пильняк, Катаев, Киршон.
Сохранился рассказ вдовы Булгакова, Елены Сергеевны, о предполагавшемся окончании романа: "Булгаков хотел изобразить взвинченную, нервозную обстановку первого представления, стычки в зале и за кулисами врагов и почитателей дебютанта. И вот премьера позади. Пренебрежительные, оскорбительные отзывы театральной прессы глубоко ранят Максудова. На него накатывает острый приступ меланхолии, нежелания жить. Он едет в город своей юности – конечно же, Киев. Простившись с городом, герой бросается головой вниз с Цепного моста, оставляя письмо, которым начат роман..."
И вот что любопытно: на момент создания "Театрального романа" Цепного моста в Киеве давно не существовало – он был взорван еще во время Гражданской войны. На его месте построили другой мост – балочной конструкции. И этот факт ставит под сомнение слова рассказчика, от лица которого написан пролог. Тем более что он говорит: сообщаю читателю, что самоубийца никакого отношения ни к драматургии, ни к театрам никогда в жизни не имел, оставаясь тем, чем он и был, маленьким сотрудником газеты "Вестник пароходства". Из этого можно сделать сам собою напрашивающийся вывод: весь роман Максудова – это мистификация и фантазия. Это своего рода охранная грамота: дескать, что вы хотите от вымышленной истории? Однако сказка ложь, да в ней намек. В общем, Булгаков сумел найти тонкий ход, который ему позволил под маской Максудова и посмеяться, и поквитаться с театральным миром, который, возможно, и свел его так рано в могилу.
В этом выпуске вы также услышите:
– Индийский проект Наполеона и Павла I.
– Оренбургский военный губернатор князь Волконский.
Коротко и по делу. Только отборные цитаты в нашем Телеграм-канале. 
