Станиславский и "Театральный роман" Булгакова

Автор Владимир Бычков, радио Sputnik Станиславский стал главным персонажем "Театрального романа". А герой романа – это сам Булгаков, который рассказывает собственную автобиографию. Об этом в программе радио Sputnik "Российская летопись" расскажет ее автор и ведущий Владимир Бычков. Семнадцатого января 1863 года в Москве родился Константин Сергеевич Станиславский. Он происходил из известного и богатого рода купцов Алексеевых. Но вместо того, чтобы стать коммерсантом, Станиславский всю свою жизнь посвятил театру – МХАТу. Третьего июля 1897 года в результате многочасовых обсуждений в ресторане "Славянский базар" Станиславский и Немирович-Данченко решили создать народный театр, ныне известный под аббревиатурой МХАТ. Ресторан этот находился на Никольской. Здание сохранилось, но большая часть помещений, в которых располагался ресторан, ныне находятся в руинированном состоянии. Владимир Алексеевич Гиляровский в книге "Москва и москвичи" так описал этот храм русской кухни: фешенебельный "Славянский базар" с дорогими номерами, где останавливались петербургские министры, и сибирские золотопромышленники, и степные помещики, владельцы сотен тысяч десятин земли, и… аферисты, и петербургские шулера, устраивавшие картежные игры в двадцатирублевых номерах. Инициатором встречи выступил Немирович-Данченко. Станиславский потом вспоминал: переговоры длились без перерыва восемнадцать часов. Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела… Было решено, что мы создаем народный театр – приблизительно с теми же задачами и в тех планах, как мечтал Островский. Подробно рассматривался состав труппы будущего театра. "В протокол было записано: "Литературное veto принадлежит Немировичу-Данченко, художественное – Станиславскому"". Театр должен был быть "общедоступным". Это тогда означало, что билеты в него будут дешевыми. Значит, нужны будут спонсоры, чтобы окупать столь дорогостоящее предприятие. Искусство требует жертв! Спонсоры, слава богу, нашлись достаточно легко. Среди них – знаменитый Савва Морозов и нефтепромышленник Николай Тарасов. Художественно-общедоступный театр открылся 26 октября 1898 года постановкой трагедии Алексея Толстого "Царь Федор Иоаннович". А 17 декабря 1898 года состоялась премьера чеховской "Чайки". Революция не сильно повлияла на театр. Просто изменился репертуар. В 1928 году, выступая на мхатовском юбилее, Станиславский благодарил правительство за то, что старикам МХАТа не пришлось быстро перекрашиваться в красный цвет, что им дали возможность естественно эволюционировать, органически "врастая" в новую жизнь... Политпросвет не давал разрешения на постановку пьесы Булгакова "Дни Турбиных". Сталин, узнав об этом, заинтересовался. Ему устроили во МХАТе закрытый просмотр. Кроме вождя в ложах сидели другие руководители партии и правительства. А в зале – партаппартчики рангом пониже. Сталин во время спектакля молчал – и зал безмолвствовал. А после окончания пьесы вождь подошел к барьеру ложи, оглядел растерянных присутствующих, которые не знали, что делать: свистеть или аплодировать, выдержал театральную паузу, почти по Станиславскому, а потом зааплодировал. В зале немедленно вспыхнули бурные аплодисменты, переходящие в овацию. В правительственном кабинете при ложе был накрыт стол: фрукты, вино, конфеты. Подняв бокал с вином, Сталин обратился к Станиславскому: "Скажите, Константин Сергеевич, сколь часто наши неучи из политпросвета мешают вам, выдающимся русским художникам?" Станиславский растерялся: "Простите, не понял..." Сталин пояснил: "Вам же приходится сдавать спектакли политическим недорослям, далеким от искусства... Вас контролируют невежды из охранительных ведомств, которые только и умеют, что тащить и не пущать... Вот меня и волнует: очень ли мешают вам творить эти проходимцы?" Станиславский придвинулся к вождю и прошептал: "Иосиф Виссарионович, тише, здесь же кругом ГПУ!" Сталин расхохотался. Станиславский стал главным персонажем неоконченного булгаковского "Театрального романа". Под именем Ивана Васильевича. Герой романа – это alter ego Булгакова (который, собственно, рассказывает свою автобиографию) – принес пьесу в театр. Максудов-Булгаков так описывает первую встречу с отцом-основателем Независимого театра: "Он был точно такой же, как на портрете, только немножко свежее и моложе. Черные его, чуть тронутые проседью усы были прекрасно подкручены. На груди, на золотой цепи, висел лорнет. Иван Васильевич поразил меня очаровательностью своей улыбки". Пройдет час-другой, и Максудов увидит другого Ивана Васильевича: "Улыбка постепенно сползала с его лица, и я вдруг увидел, что глаза у него совсем не ласковые". Иван Васильевич, не переносивший выстрелов на сцене, пытался заменить в пьесе Максудова-Булгакова револьверы на кинжалы. Мало этого: Иван Васильевич потребовал, чтобы молодую героиню, сестру, "превратили в мать", и по окончании чтения заявил автору, что "теперь вам надо начать работать над этим материалом". Поражало Булгакова и применение на практике знаменитой "системы Станиславского": "Иван Васильевич, пятьдесят пять лет занимающийся режиссерской работою, изобрел широко известную и, по общему мнению, гениальную теорию о том, как актер должен был подготовлять свою роль. Я ни одной минуты не сомневаюсь в том, что теория была действительно гениальна, но меня привело в отчаяние применение этой теории на практике... Я усомнился в теории Ивана Васильевича. Да! Это страшно выговорить, но это так... Эта система не была, очевидно, приложима к моей пьесе, а, пожалуй, была и вредна ей". И еще о системе Станиславского глазами Максудова-Булгакова: "Иван Васильевич, подбодряя выходивших на сцену и плохо зная в лицо новых, поступивших в этом году в подсобляющий состав, вовлек в сочинение воздушного письма юного вихрастого бутафора, мыкавшегося с краю сцены. – А вам что же, – закричал Иван Васильевич, – вам отдельное приглашение присылать? Бутафор уселся на стул и стал вместе со всеми писать в воздухе и плевать на пальцы. По-моему, он делал это не хуже других, но при этом как-то сконфуженно улыбался и был красен. Это вызвало окрик Ивана Васильевича: – А это что за весельчак с краю? Как его фамилия? Он, может быть, в цирк хочет поступить? Что за несерьезность? – Бутафор он! Бутафор, Иван Васильевич! – застонал Фома, а Иван Васильевич утих, а бутафора выпустили с миром"... Надо отдать должное Константину Сергеевичу: со временем он признал не только безусловный драматургический дар Михаила Афанасьевича, но и его режиссерский, и даже актерский талант. Булгаков взял эпиграфом к "Театральному роману" слова Иоанна Златоуста из Послания к римлянам, от которых потом отказался: "Коемуждо по делом его..." – каждому по делам его. В "Театральном романе" выведены и многие известные актеры МХАТа: Качалов, Лужский, Станицын, Лилина, Книппер-Чехова, Хмелёв, Яншин, а также советские литераторы: Алексей Толстой, Пильняк, Катаев, Киршон. Сохранился рассказ вдовы Булгакова, Елены Сергеевны, о предполагавшемся окончании романа: "Булгаков хотел изобразить взвинченную, нервозную обстановку первого представления, стычки в зале и за кулисами врагов и почитателей дебютанта. И вот премьера позади. Пренебрежительные, оскорбительные отзывы театральной прессы глубоко ранят Максудова. На него накатывает острый приступ меланхолии, нежелания жить. Он едет в город своей юности – конечно же, Киев. Простившись с городом, герой бросается головой вниз с Цепного моста, оставляя письмо, которым начат роман..." И вот что любопытно: на момент создания "Театрального романа" Цепного моста в Киеве давно не существовало – он был взорван еще во время Гражданской войны. На его месте построили другой мост – балочной конструкции. И этот факт ставит под сомнение слова рассказчика, от лица которого написан пролог. Тем более что он говорит: сообщаю читателю, что самоубийца никакого отношения ни к драматургии, ни к театрам никогда в жизни не имел, оставаясь тем, чем он и был, маленьким сотрудником газеты "Вестник пароходства". Из этого можно сделать сам собою напрашивающийся вывод: весь роман Максудова – это мистификация и фантазия. Это своего рода охранная грамота: дескать, что вы хотите от вымышленной истории? Однако сказка ложь, да в ней намек. В общем, Булгаков сумел найти тонкий ход, который ему позволил под маской Максудова и посмеяться, и поквитаться с театральным миром, который, возможно, и свел его так рано в могилу. В этом выпуске вы также услышите: – Индийский проект Наполеона и Павла I. – Оренбургский военный губернатор князь Волконский.

audio/mpeg

Станиславский и "Театральный роман" Булгакова

Автор Владимир Бычков, радио Sputnik Станиславский стал главным персонажем "Театрального романа". А герой романа – это сам Булгаков, который рассказывает собственную автобиографию. Об этом в программе радио Sputnik "Российская летопись" расскажет ее автор и ведущий Владимир Бычков. Семнадцатого января 1863 года в Москве родился Константин Сергеевич Станиславский. Он происходил из известного и богатого рода купцов Алексеевых. Но вместо того, чтобы стать коммерсантом, Станиславский всю свою жизнь посвятил театру – МХАТу. Третьего июля 1897 года в результате многочасовых обсуждений в ресторане "Славянский базар" Станиславский и Немирович-Данченко решили создать народный театр, ныне известный под аббревиатурой МХАТ. Ресторан этот находился на Никольской. Здание сохранилось, но большая часть помещений, в которых располагался ресторан, ныне находятся в руинированном состоянии. Владимир Алексеевич Гиляровский в книге "Москва и москвичи" так описал этот храм русской кухни: фешенебельный "Славянский базар" с дорогими номерами, где останавливались петербургские министры, и сибирские золотопромышленники, и степные помещики, владельцы сотен тысяч десятин земли, и… аферисты, и петербургские шулера, устраивавшие картежные игры в двадцатирублевых номерах. Инициатором встречи выступил Немирович-Данченко. Станиславский потом вспоминал: переговоры длились без перерыва восемнадцать часов. Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела… Было решено, что мы создаем народный театр – приблизительно с теми же задачами и в тех планах, как мечтал Островский. Подробно рассматривался состав труппы будущего театра. "В протокол было записано: "Литературное veto принадлежит Немировичу-Данченко, художественное – Станиславскому"". Театр должен был быть "общедоступным". Это тогда означало, что билеты в него будут дешевыми. Значит, нужны будут спонсоры, чтобы окупать столь дорогостоящее предприятие. Искусство требует жертв! Спонсоры, слава богу, нашлись достаточно легко. Среди них – знаменитый Савва Морозов и нефтепромышленник Николай Тарасов. Художественно-общедоступный театр открылся 26 октября 1898 года постановкой трагедии Алексея Толстого "Царь Федор Иоаннович". А 17 декабря 1898 года состоялась премьера чеховской "Чайки". Революция не сильно повлияла на театр. Просто изменился репертуар. В 1928 году, выступая на мхатовском юбилее, Станиславский благодарил правительство за то, что старикам МХАТа не пришлось быстро перекрашиваться в красный цвет, что им дали возможность естественно эволюционировать, органически "врастая" в новую жизнь... Политпросвет не давал разрешения на постановку пьесы Булгакова "Дни Турбиных". Сталин, узнав об этом, заинтересовался. Ему устроили во МХАТе закрытый просмотр. Кроме вождя в ложах сидели другие руководители партии и правительства. А в зале – партаппартчики рангом пониже. Сталин во время спектакля молчал – и зал безмолвствовал. А после окончания пьесы вождь подошел к барьеру ложи, оглядел растерянных присутствующих, которые не знали, что делать: свистеть или аплодировать, выдержал театральную паузу, почти по Станиславскому, а потом зааплодировал. В зале немедленно вспыхнули бурные аплодисменты, переходящие в овацию. В правительственном кабинете при ложе был накрыт стол: фрукты, вино, конфеты. Подняв бокал с вином, Сталин обратился к Станиславскому: "Скажите, Константин Сергеевич, сколь часто наши неучи из политпросвета мешают вам, выдающимся русским художникам?" Станиславский растерялся: "Простите, не понял..." Сталин пояснил: "Вам же приходится сдавать спектакли политическим недорослям, далеким от искусства... Вас контролируют невежды из охранительных ведомств, которые только и умеют, что тащить и не пущать... Вот меня и волнует: очень ли мешают вам творить эти проходимцы?" Станиславский придвинулся к вождю и прошептал: "Иосиф Виссарионович, тише, здесь же кругом ГПУ!" Сталин расхохотался. Станиславский стал главным персонажем неоконченного булгаковского "Театрального романа". Под именем Ивана Васильевича. Герой романа – это alter ego Булгакова (который, собственно, рассказывает свою автобиографию) – принес пьесу в театр. Максудов-Булгаков так описывает первую встречу с отцом-основателем Независимого театра: "Он был точно такой же, как на портрете, только немножко свежее и моложе. Черные его, чуть тронутые проседью усы были прекрасно подкручены. На груди, на золотой цепи, висел лорнет. Иван Васильевич поразил меня очаровательностью своей улыбки". Пройдет час-другой, и Максудов увидит другого Ивана Васильевича: "Улыбка постепенно сползала с его лица, и я вдруг увидел, что глаза у него совсем не ласковые". Иван Васильевич, не переносивший выстрелов на сцене, пытался заменить в пьесе Максудова-Булгакова револьверы на кинжалы. Мало этого: Иван Васильевич потребовал, чтобы молодую героиню, сестру, "превратили в мать", и по окончании чтения заявил автору, что "теперь вам надо начать работать над этим материалом". Поражало Булгакова и применение на практике знаменитой "системы Станиславского": "Иван Васильевич, пятьдесят пять лет занимающийся режиссерской работою, изобрел широко известную и, по общему мнению, гениальную теорию о том, как актер должен был подготовлять свою роль. Я ни одной минуты не сомневаюсь в том, что теория была действительно гениальна, но меня привело в отчаяние применение этой теории на практике... Я усомнился в теории Ивана Васильевича. Да! Это страшно выговорить, но это так... Эта система не была, очевидно, приложима к моей пьесе, а, пожалуй, была и вредна ей". И еще о системе Станиславского глазами Максудова-Булгакова: "Иван Васильевич, подбодряя выходивших на сцену и плохо зная в лицо новых, поступивших в этом году в подсобляющий состав, вовлек в сочинение воздушного письма юного вихрастого бутафора, мыкавшегося с краю сцены. – А вам что же, – закричал Иван Васильевич, – вам отдельное приглашение присылать? Бутафор уселся на стул и стал вместе со всеми писать в воздухе и плевать на пальцы. По-моему, он делал это не хуже других, но при этом как-то сконфуженно улыбался и был красен. Это вызвало окрик Ивана Васильевича: – А это что за весельчак с краю? Как его фамилия? Он, может быть, в цирк хочет поступить? Что за несерьезность? – Бутафор он! Бутафор, Иван Васильевич! – застонал Фома, а Иван Васильевич утих, а бутафора выпустили с миром"... Надо отдать должное Константину Сергеевичу: со временем он признал не только безусловный драматургический дар Михаила Афанасьевича, но и его режиссерский, и даже актерский талант. Булгаков взял эпиграфом к "Театральному роману" слова Иоанна Златоуста из Послания к римлянам, от которых потом отказался: "Коемуждо по делом его..." – каждому по делам его. В "Театральном романе" выведены и многие известные актеры МХАТа: Качалов, Лужский, Станицын, Лилина, Книппер-Чехова, Хмелёв, Яншин, а также советские литераторы: Алексей Толстой, Пильняк, Катаев, Киршон. Сохранился рассказ вдовы Булгакова, Елены Сергеевны, о предполагавшемся окончании романа: "Булгаков хотел изобразить взвинченную, нервозную обстановку первого представления, стычки в зале и за кулисами врагов и почитателей дебютанта. И вот премьера позади. Пренебрежительные, оскорбительные отзывы театральной прессы глубоко ранят Максудова. На него накатывает острый приступ меланхолии, нежелания жить. Он едет в город своей юности – конечно же, Киев. Простившись с городом, герой бросается головой вниз с Цепного моста, оставляя письмо, которым начат роман..." И вот что любопытно: на момент создания "Театрального романа" Цепного моста в Киеве давно не существовало – он был взорван еще во время Гражданской войны. На его месте построили другой мост – балочной конструкции. И этот факт ставит под сомнение слова рассказчика, от лица которого написан пролог. Тем более что он говорит: сообщаю читателю, что самоубийца никакого отношения ни к драматургии, ни к театрам никогда в жизни не имел, оставаясь тем, чем он и был, маленьким сотрудником газеты "Вестник пароходства". Из этого можно сделать сам собою напрашивающийся вывод: весь роман Максудова – это мистификация и фантазия. Это своего рода охранная грамота: дескать, что вы хотите от вымышленной истории? Однако сказка ложь, да в ней намек. В общем, Булгаков сумел найти тонкий ход, который ему позволил под маской Максудова и посмеяться, и поквитаться с театральным миром, который, возможно, и свел его так рано в могилу. В этом выпуске вы также услышите: – Индийский проект Наполеона и Павла I. – Оренбургский военный губернатор князь Волконский.

audio/mpeg

Радио Спутник

internet-group@rian.ru

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Владимир Бычков

https://cdn.radiosputnik.ru/images/147864/47/1478644726_749:0:3743:2994_100x100_80_0_0_905ee0b9ba84015abc1396146c74b9f7.jpg

Владимир Бычков

https://cdn.radiosputnik.ru/images/147864/47/1478644726_749:0:3743:2994_100x100_80_0_0_905ee0b9ba84015abc1396146c74b9f7.jpg

Радио Спутник

internet-group@rian.ru

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

1920

1080

true

1920

1440

true

1920

1920

true

Радио Спутник

internet-group@rian.ru

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Владимир Бычков

https://cdn.radiosputnik.ru/images/147864/47/1478644726_749:0:3743:2994_100x100_80_0_0_905ee0b9ba84015abc1396146c74b9f7.jpg

В эфире, Подкасты – Радио Sputnik, Российская летопись, Михаил Булгаков, Константин Станиславский, Владимир Немирович-Данченко, Иосиф Сталин (Джугашвили), Россия