Его царицей соблазняли, но он не поддался. Как Луценко отказал Вашингтону

Печеньки закончились, денег нет – можно ссориться с Госдепом. Генпрокурор Украины Юрий Луценко рассказал, что в США на самом-то деле не очень хорошие люди, а он-то как раз – молодец, спасший свою страну от беззакония. Говорит, в мае 2016 года, впервые встретившись с послом США в Киеве Мари Йованович, он получил от нее список "неприкасаемых", которых не должно преследовать украинское правосудие.

Себя, видимо, в этом списке не нашел, потому что разозлился и сказал, что не бывать такому никогда – законы одни для всех, даже для президента. Который, правда, до сих пор безнаказанно мучает Донбасс и распродает государство. Как бы то ни было, по утверждению Луценко, за его принципиальность поплатилось все ведомство, которое не получило от США обещанных раннее почти четырех миллионов долларов.

В посольстве США в ответ на это сказали, что Луценко что-то путает, и никакого списка не было. А денег не дали, потому что Украина не горела желанием проводить реформы – так что четыре миллиона ушли "на более продуктивные проекты".

На счет венесуэльского псевдопрезидента, поди.

А Луценко, желая стать героем, похоже, несколько просчитался. И с Госдепом поссорился, и своим, естественно, не угодил. В Верховной раде предложили за такие слова освободить генпрокурора от занимаемой должности. Вице-спикер Оксана Сыроед даже поставила ультиматум президенту: или к утру доказательства слов Луценко, или представление в парламент о его отставке.

Но не так-то просто его потопить. И отставки его требовали не раз, и уголовные дела заводили, а он все на месте. Недавно, например, как пишут СМИ, закрыли уголовное дело о его возможном незаконном обогащении – сначала не нашли состава преступления, а потом и вовсе отменили уголовную ответственность по этой статье вопреки воле ЕС, который требовал сажать за это в тюрьму ради визовой либерализации.

В общем, пока пану Луценко ничего не делается. Или он на самом деле работает по какому-то хитрому плану Вашингтона, или платит ему уже кто-то другой.