В течение почти года кубинец Мигель Фернандес был единственным журналистом из Западного полушария, постоянно аккредитованным в Дамаске. Работая корреспондентом для агентства Prensa Latina, представленного в Сирии с начала конфликта в 2011 году, он узнал эту войну изнутри. Вернувшись в Гавану, в интервью Sputnik Мигель Фернандес поделился своими впечатлениями.
"Первое, что внушает война – это страх. Но Дамаск разрушил эту схему. Когда приехал мой коллега, я провел его по городу, и он обратил внимание на то, что там ездят автобусы и такси, люди сидят в кафе и ходят за покупками, дети, одетые в школьную форму, идут на занятия. Он спросил меня: где же война? Я сказал, что до того, как уеду на Кубу, наверняка еще покажу ее. И меньше чем через сутки, когда мы ехали в такси, перед нами упал снаряд, попавший в группу людей. Были убитые и раненые. Я сказал: вот война. Стойкость сирийского народа перед лицом невзгод войны на меня произвели очень большое впечатление. Видеть, как люди не сдаются, до сих пор мечтают о прежней процветающей стране, стало самым важным уроком, который мне преподала Сирия", – сказал Мигель Фернандес.
Одним из своих самых больших потрясений в ходе пребывания в Сирии кубинский корреспондент назвал захват Пальмиры боевиками ИГ (террористическая группировка запрещена в РФ и других странах) в мае 2015 года.
"Пальмира – один из десяти памятников Всемирного наследия ЮНЕСКО в Сирии, оазис, наполненный мистической историей. Ужасное впечатление – видеть на снятых боевиками ИГ кадрах, как рушится древняя Триумфальная арка и другие памятники. Жуткая сцена, которую я никогда не забуду – как под руководством ИГ дети убивают 50 пленных сирийских солдат, стоящих на коленях. Для меня, возможно, этот момент был самым запоминающимся. Потому что я почувствовал, что война идет не только против Сирии, это война против всего человечества, против наших ценностей, нашего наследия", – вспоминает Мигель Фернандес.
По словам кубинского корреспондента, у рядовых сирийцев – очень теплое отношение к россиянам.
"Я русый и у меня светлые глаза, поэтому часто меня путали с русским и радостно приветствовали. Сирийцы верят в Россию. Я был там, когда Россия вступила в войну в сентябре 2015, и я видел, что сирийцы восприняли это как поддержку, как проявление солидарности. Более чем за год до этого США возглавили международную коалицию (по борьбе с ИГ – ред.) и не было видно никаких результатов. По мере того как американцы проводили бомбардировки, ИГ занимало все новые позиции. Российская же авиация за первые 30 дней бомбардировок смогла уничтожить 40% инфраструктуры ИГ. Авиация США и их союзников не смогла достичь этого за год. Их удары часто задевали сирийскую инфраструктуру, больницы, школы. Российские бомбардировки – нет, потому что все действия координировались с сирийцами, чтобы достичь максимальной эффективности и не навредить при этом мирному населению. Сирийский конфликт также стал идеальным полигоном для того, чтобы Россия продемонстрировала свое вооружение и мощь. Российское присутствие в Сирии остановило намерение Запада вызвать распад Ближнего Востока", – полагает Мигель Фернандес.
