Автор Ярослава Бычкова
Саммит "Большой двадцатки" в турецкой Анталии стал важной площадкой для перепозиционирования и образа России, и образа ее лидера. Эксперты отмечают, что разговоры о стране и лидере, которых считают изгоями, окончательно ушли из мировой повестки.
Традиционно встречи лидеров стран "Большой двадцатки" – это формализованные протокольные мероприятия. Их главная задача – показать миру, что лидеры ведущих государств работают в постоянном контакте, обсуждают наиболее актуальные проблемы мирового развития и выдвигают решения этих проблем. Однако нынешний саммит серьезно отличался от всех остальных. И в первую очередь это связано с тем, что на нем стало понятно – Россия возвращается на мировую арену. При этом серьезное влияние на настроения в Анталии оказали события в Париже, отмечает директор Института современного государственного развития Дмитрий Солонников:
"Саммит продемонстрировал возрастающую роль Владимира Путина в международных делах. И если разговоры об изоляции России и лидера России на международной арене еще какое-то время ходили, то после саммита "двадцатки" в Анталии стало ясно, что и Россия, и президент России играют одну из ключевых ролей в международной политике. Во-вторых, без сомнения, саммит прошел на фоне террористических актов в Париже и проходил он в Турции, прямо граничащей с зоной крупнейшего современного конфликта между ИГИЛ и остальным цивилизованным миром. И это, конечно, наложило свой отпечаток на саммит: вопрос противодействия экстремистской деятельности был одним из основных на саммите".
Аналитики отметили, что позиция России на этом саммите, по сути, была повторением всего того, что лидер страны озвучил полтора месяца назад в Нью-Йорке. Речь идет о начале сотрудничества Запада и России по борьбе с террористической угрозой, по разрешению кризиса в Сирии, последствия которого ощущаются, прежде всего, в Европе. Сперва начался наплыв беженцев, затем раздался гром парижских терактов. Все прочие проблемы уходят на второй план. И в решении главной проблемы можно отметить определенный прогресс, считает эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований Владимир Брутер:
"На мой взгляд, самая главная договоренность, которая есть в Анталии, это то, что стороны, участвующие в саммите, понимают и согласны с тем, что терроризм является главной опасностью, с тем, что никакой отдельной борьбы быть с терроризмом не может, и только совместные действия могут остановить этот уже запущенный маховик насилия. С другой стороны, понимания общности целей в борьбе с терроризмом не существует, и не существует возможности объединить усилия в построении нового общества, которое будет свободным от терроризма. Итоги – достаточно обычные, стандартные. В чем-то они являются продвижением вперед, но в значительной степени они являются констатацией фактов".
Однако говорить, что уже наметились определенные шаги, пока рано, продолжает эксперт:
"Принципиальной договоренности не существует и не будет, а конкретные договоренности будут. Общность сиюминутных целей понятна – это ограничение возможностей ИГ проводить теракты за пределами контролируемой ими зоны и необходимость уменьшить территорию, которую ИГ контролирует. В этом плане стороны согласны. Все остальное – предмет для переговоров. Никакого общего видения не существует".
Что же касается России, то для нее этот саммит стал не только важным этапом возвращения на международную арену. В рамках саммита были проведены и важные двусторонние переговоры. Кстати, воспользовались этим и противники Москвы, заключает Дмитрий Солонников:
"Что важно для России? Отдельно Россия смогла договориться с рядом государств по развитию совместных проектов. В том числе, совместные переговоры с Турцией сдвинулись по целому ряду вопросов. Противники России провели свою встречу, и беседы между президентами США и Италии, Франции, Германии еще раз подтвердили намерение западных стран продолжать санкционную политику против России".
Основную повестку дня на саммите в Анталии составляли вопросы, связанные с системой глобальной безопасности, а не экономики. И ряд экспертов не исключают, что этот поворот связан не только с трагедией в Париже, но и отражает общую тенденцию: все больше людей в мире понимают, что, не решив проблемы безопасности, построить экономику просто не удастся.
