Автор Дмитрий Геер
Фокус внешней политики Джорджа Буша-младшего был раз и навсегда скорректирован террористическими актами 11 сентября 2001 года. Президент объявил "войну против террора", в рамках которой в том же году была проведена военная операция в Афганистане.
Вся внешняя политика США того времени осуществлялась на основании новой "доктрины Буша". Она подразумевала нанесение превентивных ударов по противнику и односторонние действия без необходимости их одобрения международным сообществом. Не обошлось и без существенных изменений внутри страны: были значительно расширены полномочия спецслужб и правоохранительных органов.
"На самом деле это достаточно характерно для американцев в принципе: при всей своей патриотичности и готовности защищать родину они достаточно быстро остывают, как только появляются конкретные жертвы среди американцев. Иракская кампания была на самом деле подтверждением этого. И дальше уже неважно, что президент предпримет, какие политические шаги, потому что затянувшаяся и тяжелая, с потерями для американцев иракская кампания перекрывала все, любое наследие. И сейчас даже никто не вспомнит, было ли что-то еще у Джорджа Буша".
При этом до сих пор не утихают споры о том, насколько было необходимо действовать подобными методами, а главное, в чем была цель этих операций и к какому результату пришли в самом конце. Дело было не в отдельных странах, а в стремлении влиять на целый регион, настаивает профессор кафедры американских исследований факультета международных отношений Санкт-Петербургского госуниверситета Александр Кубышкин:
"Он предпринял целый ряд шагов, о которых сейчас очень много спорят. Об их правомерности, правомочности и, в конечном счете, их результативности. Я имею в виду, прежде всего, активное вхождение американцев в Афганистан, начало антитеррористической кампании в Афганистане, а затем в 2003 году вторжение в Ирак. Оно, по мнению многих экспертов, явилось основным элементом стратегии США, направленной на превращение ситуации на Среднем и Ближнем Востоке в зону так называемого управляемого хаоса. То, что сейчас считается постулатом во внешней американской стратегии".
В итоге Буш-младший просто не сумел использовать тот существенный багаж доверия, который был у него в начале президентского срока, заключает Виктория Журавлева:
"Непопулярен он, я думаю, был в основном за свою внешнюю политику, за военные кампании. То есть растратил ту массовую поддержку, которую он получил после 11 сентября, и у него был достаточно серьезный запас, на котором он мог реализовать любое политическое направление – и внешнее, и внутреннее. Но и афганская, и иракская кампания, если Афганистан в глазах американцев еще каким-то образом оправдывался терактами, то после Ирака, после появления информации о том, что никакого ядерного оружия там не было, и предлог, по которому была начата военная кампания, оказался просто предлогом, его акции резко упали. Как только пошли первые жертвы, то есть первые погибшие американские военные, то тут уже ни о какой популярности президента речи вести невозможно было".
Неприятным сюрпризом уже для всей администрации американского президента оказались и явные просчеты, и неумение правильно оценивать риски в будущем, поясняет на примере движения "Талибан" доцент Башкирского педагогического университета, член Российской ассоциации историков-американистов Евгений Соболев:
"Мне кажется, что вся внешняя политика, внешнеполитическая команда, она недооценила степень выживаемости движения "Талибан", недооценила степень их способности к некоей самоорганизации".
Одними военными операциями проблемы не ограничились. В 2004 году в американских СМИ появилась информация о том, что президент Буш в своем меморандуме от 7 февраля 2002 года заявил, что на пленных, захваченных в Афганистане, не распространяются положения Женевской конвенции. Фактически это разрешало применять "жесткие" методы допроса. Позже он заявил, что пытки и издевательства американских военнослужащих над заключенными тюрьмы Абу Грейб в Ираке стали "ужасным разочарованием его президентства". Более того, он признал, что стабилизация ситуации в Ираке заняла больше времени, чем он думал, и высказал надежду, что на Ближнем Востоке его будут помнить, как человека, который уважает их религию, уважает права человека и человеческое достоинство, и молится о мире.
