Автор Михаил Шейнкман
В Белом доме напряженье – ждут момента истины.
Думают, как же решенье по Ирану выстроить.
Чтоб в конгрессе не пропасть этой сделке века,
Взял Обама на учет каждого человека.
Получилось 33, как у нас коровы.
Не хватает одного, чтоб он был здоровым.
Но спокоен президент, в волосах без проседи.
Не коров ему считать, а цыплят по осени.
И хотя только 2 сентября в Белом доме уже могут выдохнуть. Им теперь неважно, на какой именно день в течение этих двух последних недель до 17 числа конгресс назначит слушания по сделке с Ираном. В администрации Обамы отныне практически не сомневаются в том, что она состоится. Накануне еще два сенатора согласились, когда дойдет до крайности, поддержать вето президента. Все понимают, что без него не обойдется, поскольку сразу в двух палатах у республиканцев большинство, настроенное агрессивно против договора с Тегераном. Но сейчас очевидно, что в самый решающий момент его может и не хватить.
Обаме всего-то и надо "накопить" 34 голоса, чтобы не позволить оппонентам собрать конституционные две трети. И хотя пока у него на один меньше, еще двое сенаторов, как уверяют в Белом доме – в полноценном запасе. Склоняются, но пока стесняются официально признать свои "атомные чувства". Видимо, объявят о них, как говорится, на флажке. Они, хоть еще не опознанные, и есть олицетворение всей этой политической свистопляски вокруг ИЯП. Это – голливудское напряжение с развязкой на самом финише.
Ему же подчинена и особая экспрессия Обамы и его аппарата. Кажется, от волнения и переживаний он и его люди сказали больше, чем думали. Госсекретарь Керри в сердцах даже предрекал США в случае иранского провала падение доллара, конфликт с союзниками и потерю исключительности с доминированием. Сам Обама публично признал, что ему приходится обсуждать с лидером демократов в сенате Гарри Ридом вопрос о том, "как вести дела с этими сумасшедшими". Политическая пресса тут же уточнила для тех, кто не догадался, что речь идет именно о республиканцах.
Пришлось извиняться за крепкое выражение, но, похоже, президент и тогда уже знал, что ничем не рискует. Все это была лишь игра слов. Во-первых, чтобы все поняли: Обама бьется не за Иран, а за Америку. Во-вторых, чтобы все знали, как зовутся те, кто с этим не согласен. Демократам же с ними не только сейчас за Иран сражаться, но и в конце 2016 – опять же за Америку. И поэтому самому Обаме гораздо больше подходит именно такой сценарий. На грани. Чтобы не все, как по маслу. Чтобы интрига, драматизм до самого финала. Все это значительно повышает историческую ценность его поступка. А в "иранском деле" он лично ищет именно это, а не мир во всем мире. Будь иначе, не пугал бы Тегеран возмездием, несмотря на соглашение. После эпохального 14 июля делал это неоднократно.
Свою решимость покарать, если что, отступника Обама, кстати, тоже использовал в качестве аргумента в пользу сделки с ним. Аргумента, по большому счету, бессмысленного, поскольку ясно же было всем изначально, что у него с республиканцами, как их не убеждай, все равно не срастется по внутриполитическим соображениям. Впрочем, и среди демократов хватает "ястребов". Но президент предпочел считать "цыплят", и, похоже, не просчитался.
