Зачем переделывать ООН и что будет с Украиной?

В Нью-Йорке проходит 78-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН. Лидеры США, Германии и Турции признали необходимость реформирования организации. К ним присоединился генсек ООН Антониу Гуттериш, который заявил, что пришло время изменить существующие структуры и институты для эффективного решения проблем настоящего времени. Изменится ли ООН, кто может войти в обновленный Совбез организации и останется ли право вето, расскажет политолог, кандидат политических наук Дмитрий Евстафьев.

Дмитрий Евстафьев: тот мир, под который создавались ООН и Совет безопасности как один из главных органов ООН, не существует. Можно спорить, когда он исчез: в 1991, 1993, в начале 2000-х, но на сегодняшний момент его просто не существует. И, соответственно, все эти организационные формы, которые под тот мир создавались, не отражают ни реальной геополитической обстановки, ни реальной геоэкономической обстановки.

Дмитрий Евстафьев: если кто-то мне назовет какой-то более-менее устойчивый миропорядок, который устанавливался без выяснения отношений на поле боя прямо или косвенно, я готов буду это обсуждать. Но все более-менее долгоиграющие миропорядки устанавливались после Семилетней войны, которая установила баланс сил Европы, наполеоновских войн и других.

Дмитрий Евстафьев: послушал я выступление Зеленского. Я менее критичен, чем большинство обозревателей, которые говорят, что это позор. Украина находится не в той стадии, в которой можно обсуждать, позор это или не позор. Нынешний режим в Киеве существует в режиме выживания. Извините за тавтологию "режим существует в режиме", главное – это выживание. Все ключевые тезисы Зеленский произнес. Никаких признаков возможности какого-то компромисса я не увидел.

Дмитрий Евстафьев: ВСУ отказались принимать то ли 10, то ли 12 танков Leopard, сказали: "Они дефективные, заберите". Но ведь это случилось впервые. До этого же брали все. Ну если даже не для использования на фронте, то хотя бы для продажи куда-нибудь в Африку, в Азию и так далее. Или на запчасти брали. А сейчас разговор идет о том, что отказались. То есть, грубо говоря, какой-то голос начал появляться. Это не значит, что это голос пророссийский.