"Материалов было в пять раз больше, чем вошло в кино, оно и так слишком большое, невозможно показать вообще все. Может быть, в других фильмах покажем другие моменты. Суть в том, что мы специально не хотели как-то рихтовать. Это не какая-то пропаганда, не выражение нашей позиции, мы просто хотели показать, что происходило "от и до". Понятное дело, что итоговый результат всегда в руках монтажера. Но мы решили сохранить пропорцию – у нас определенное количество людей, которые говорят "за", и есть определенное количество людей, которые какие-то вещи говорят "против". Это то же соотношение, что мы увидели и услышали в Мариуполе. Весь город практически на деле пророссийский, это люди, которые нас ждали, мы об этом слышали... Я сам для себя сделал вывод о том, что Мариуполь – не украинский город по духу", – сказал Алексей Ларкин в эфире программы Егора Холмогорова на радио Sputnik.
"Это даже физически и географически немного разная картинка. Те журналисты, которые делают репортажи с места событий, они находятся на определенных участках. А есть участки, где журналистов нет, но где военнослужащие, например, снимают и для своих нужд, и в целом для истории какие-то кадры, которые будут опубликованы тогда, когда это можно будет сделать. Когда будет восстановлена хронология боев и событий, с которых уйдут грифы секретности, будет уже другой угол зрения. Это не значит, что журналисты, которые сейчас работают, как-то искажают события, хотя это всегда зависит от конкретного человека. Но, в целом, конечно есть различия. Именно поэтому мы нашей командой решили, что не будем заниматься новостями, а будем концентрироваться именно на документалистике: пусть у нас фильм выходит достаточно быстро, почти вслед за событиями, но все-таки мы решили работать именно в этом направлении и делать полноценное кино", – пояснил Алексей Ларкин.