"Неистовый Виссарион" и его последыши

Одиннадцатого июня 1811 года родился Виссарион Григорьевич Белинский.

Его биография вполне достойна экранизации. Получился бы фильм в стиле нуар или, по меньшей мере, голливудский триллер. И в этом нет ни грана фантазии. Сам Белинский позднее опишет зарю своей жизни так: "Мать моя была охотница рыскать по кумушкам; я, грудной ребенок, оставался с нянькою, нанятою девкою; чтоб я не беспокоил ее своим криком, она меня душила и била. Отец меня терпеть не мог, ругал, унижал, придирался, бил нещадно и ругал площадно – вечная ему память. Я в семействе был чужой".

Видно, поэтому критик говорил, что завидует людям, которые будут жить в 1940 году. И год-то он выбрал симптоматичный! На его родине, которая стала называться СССР, на экраны вышел фильм "Подкидыш", заканчивается война с финнами, Меркадер убивает в далекой Мексике Троцкого, Гитлер берет Париж, учреждается Сталинская премия по литературе… Ее Белинский, живи он в 1940-м, обязательно получил бы! Он же был революционным демократом, боролся за освобождения крестьян.

Он стал символом революции задолго до революции – для свободомыслящих либералов, как они сами себя называли. Над этими "правдорубами" и "борцами" еще вовсю издевался Чехов: "На столе ничего случайного, будничного, но все, каждая самомалейшая безделушка, носит на себе характер обдуманности и строгой программы. Бюстики и карточки великих писателей, куча черновых рукописей, том Белинского с загнутой страницей, затылочная кость вместо пепельницы, газетный лист, сложенный небрежно, но так, чтобы видно было место, очерченное синим карандашом, с крупной надписью на полях: "Подло!" Тут же с десяток свежеочиненных карандашей и ручек с новыми перьями, очевидно положенных для того, чтобы внешние причины и случайности, вроде порчи пера, не могли прерывать ни на секунду свободного, творческого полета…".

И самое главное: они верили, что делают что-то полезное для России и ее народа. После революции они все убегут за границу, оставив народ расхлебывать заваренную ими "прекраснодушную" революционную "кашу".

Большевики оказались умнее в этой революционной борьбе. Они сразу бросили лозунг: фабрики – рабочим, а земля – крестьянам. А потом Ленин скажет в 1919 году: "крестьяне далеко не все понимают, что свободная торговля хлебом есть государственное преступление. "Я хлеб произвел, это мой продукт, и я имею право им торговать" – так рассуждает крестьянин, по привычке, по старине. А мы говорим, что это государственное преступление". И еще Ильич говорил: "суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас… террор и ЧК – вещь абсолютно необходимая"

И в данном случае Ильич только повторяет зады. Первыми о терроре и насилии как единственном средстве построить светлое будущее стали говорить в России декабристы и Белинский. "Неистовый Виссарион" писал В.П. Боткину: "Я во всем разочаровался, ничему не верю, ничего и никого не люблю, и однако ж интересы прозаической жизни все менее и менее занимают меня, и я все более и более – гражданин вселенной… Я начинаю любить человечество маратовски: чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную… Я чувствую, что будь я царем, непременно сделался бы тираном".

Любая революция – это колоссальный взрыв энтузиазма. Это как весна, первая любовь. Но ведь есть и другие времена года! Чем продолжается нормальная любовь? Браком, семьей, рождением детей. А если это союз двух представителей ЛГБТ?! А традиционная семья – это бесконечный сериал, вечная "Санта-Барбара", если говорить современными реалиями. Мудрый Пушкин, например, любил осень. И в этом постоянном нагнетании "весеннего порыва" и кроется, как мне кажется, одна из главных ошибок советской власти. Они все время делали ставку на бесконечный энтузиазм масс: Гражданская война, разжигание мировой революции, индустриализация, коллективизация... Но весна не может быть вечной! Это невозможно и противно человеческой природе. И любовь должна быть обоюдной. А у нас как-то с этим получилось не очень. Прямо скажем: совсем не очень. На смену энтузиазму должно прийти рациональное планирование, создание прогрессивной социально-экономической модели. Ведь был шанс! Но нет, мы, как известно, любим трудности преодолевать. У нас даже самое короткое расстояние между двумя точками часто оказывается извилистой линией, а то и вообще полуокружностью. И в итоге – спад пассионарности в конце 60-х годов, а потом и вовсе крах.

Тут можно и нужно вспомнить историю Древнего Рима. Ведь его уничтожили вовсе не Одоакр с Теодорихом. Это только революции можно строить на энтузиазме, великие царства строятся на терпении. Для того чтобы все уничтожить под корень, достаточно пары лет и достаточное количество фанатиков, "комиссаров в пыльных шлемах". А для того чтобы что-то создать, нужны умелые руки и десятилетия рутинной и скучной работы. Ни Строгановы, ни Суворовы, ни Морозовы, ни Третьяковы никаких "трудов" не писали. У них не было на это праздного времени. Писали другие "светочи": Карлы Марксы, Белинские с Добролюбовыми, Салтыковы-Щедрины, Плехановы и Милюковы. (Сразу вспоминается реплика из "Семнадцати мгновений весны": "Они все фантазеры, наши шефы. Им можно фантазировать, у них нет конкретной работы. А давать руководящие указания может даже дрессированная шимпанзе в цирке"). И что получилось в итоге? Если брать в расчет лишь сухой остаток, с точки зрения обыкновенного разумного среднестатистического обывателя – бесконечный голливудский сиквел "Шоссе в никуда"...

Что будет с валютой? Как заработать много денег? Все об экономике понятным языком – в нашем Телеграм-канале. А в Яндекс-Дзен – самые интересные истории со всего света.