"Мужчина – нежный цветок, он украшает нашу жизнь"
Читать в
Анна Пармас, автор хайповых клипов группы "Ленинград" и сценарист фильмов Авдотьи Смирновой, дебютировала как режиссер. На "Кинотавре" она представила фильм "Давай разведемся!".
Главную роль в фильме сыграла Анна Михалкова. Ее героиня Маша – гинеколог, у нее две работы, пациенты, которые звонят круглосуточно, и кредит за дом в ячейковом поселке с участком в четыре сотки и соседом у забора c вечно плачущим ребенком. Машин муж, Миша, работает домохозяином – он занимается детьми и ходит в клуб на занятия аэробикой с симпатичной тренершой, которая живет с бабушкой и спит под балдахином принцессы.
Случайно Маша узнает о романе мужа с аэробикой – Миша уходит из дома, а Маша начинает жизнь в новых обстоятельствах. О том, почему сложно снять смешную комедию, можно ли прожить без мужчин, почему не нужно бояться разводов, и как юмор связан с возрастом, в интервью радио Sputnik рассказала режиссер Анна Пармас.
Председатель жюри конкурса "Кинотавр. Короткий метр", киноактриса, продюсер и телеведущая Анна Михалкова во время пресс-конференции фильма режиссера Анны Пармас "Давай разведемся" в рамках 30-го Открытого фестиваля российского кино "Кинотавр"
– Ваш фильм в чем-то антипод программы "Давай поженимся". Почему вас заинтересовала тема развода?
– Во-первых, я сама прошла через это, поскольку картина моя дебютная, я хитро решила, что расскажу-ка я про то, что знаю. Потому что это очень выгодно, и, в общем, немного находишься в привилегированной ситуации – тебе сложнее сбиться с пути, ты уже в принципе через это проходил и знаешь, что говорить тем, кто не проходил. Хотя, с другой стороны, через это проходили все. Что лукавить – назови это развод или расставание, всех предавали. Просто нам иногда кажется, что это происходит только именно с нами и так больно. А на самом деле это со всеми. Когда приходишь к пониманию того, что так было уже с миллионами и кто ты такой, чтобы считать, что только ты один самый несчастный на свете, вот тогда и начинается выздоровление, как мне кажется.
– Как в первый раз – а на самом деле он потом во второй и в третий…
– Да-да.
– После вашего фильма я задумалась о том, так ли нужен мужчина в наше время?
– Ну, слушайте, во-первых, это красиво, как сказано в известном анекдоте. Мужчины – нежный цветок, он украшает нашу жизнь. Кажется, что это какая-то ирония, но, нет, я искренне считаю, что… Нет, конечно, можно обойтись и без цветов, но с ними же гораздо лучше. Почему же нацеливать себя сразу на какую-то жизнь, лишенную чего-то?
– Насколько тогда институт брака нужен-актуален сегодня, и есть ли мужчины, которые сами хотят жениться, без подсказки?
– Конечно, мне кажется, что мужчины очень хотят жениться. Как говорит наш герой Санек, жена – это святое, она мне детей рожает, она меня и в старости выхаживать будет. У них как бы свой существует план на это, поэтому, конечно, они хотят жениться. Вы знаете, мужчинам в неменьшей степени, а может, даже в большей, нужны теплота и забота. Это мы можем как-то отряхнуться и побежать дальше, выбраться из любой ситуации, и я вам хочу сказать, что женщины гораздо гибче в этом плане, нежели мужчины.
Съемочная группа фильма режиссера Анны Пармас "Давай разведемся" перед премьерой в рамках 30-го Открытого фестиваля российского кино "Кинотавр"
– И живучее.
– И живучее. Прорастать сквозь асфальт – это мы можем. А мужчинам сложнее, их надо поддерживать в этом прорастании.
– Вам не кажется, что мир по-прежнему остается очень мужским и женщинам постоянно приходится доказывать, что да, они тоже, условно, могут быть "в первом ряду"?
– Это вопрос того, важно ли признание этого факта. Сам факт-то уже существует, женщины наравне с мужчинами уже очень давно, но женщинам нужно, чтобы этот факт был отлит в бетоне, понимаете. Глупо устраивать по этому поводу парад какой-то, мы и так давно уже наравне с мужчинами, и так далее, и так далее. Я не сталкивалась с ситуацией, чтобы меня по гендерному принципу как-то щемили. Обычно щемят скорее профессионально, то есть ты доказываешь только то, что ты можешь сделать как профессионал, или не можешь сделать.
– А есть мужское и женское кино? И могли бы вы снять боевик, например?
– Каким поразительным образом вы угадали. Я мечтаю снять боевик. Прямо вот, правда, мечтаю. У меня пока никакого сценария, есть одна идея – боевик. У меня есть самый любимый фильм, я считаю, самый лучший боевик всех времен и народов, это "Крепкий орешек", первый, с Брюсом Уиллисом. Это шедеврально по всему. По сценарию, в первую очередь, по главному герою, да по всему. Я бы, конечно, хотела снять какой-то такой свой "Крепкий орешек", не знаю, получится или нет.
Председатель жюри конкурса "Кинотавр. Короткий метр", киноактриса, продюсер и телеведущая Анна Михалкова и режиссер Анна Пармас (справа) перед премьерой фильма А. Пармас "Давай разведемся" в рамках 30-го Открытого фестиваля российского кино "Кинотавр"
– Если вспомнить ваши фильмы, где вы писали сценарии, там женщинам сильно за 30. Чем интересен этот женский возраст 30+?
– Мне интересен возраст 30+ больше, чем возраст 20+ по той простой причине, что в 30+ человек уже больше рефлексирует. Он больше про себя понимает, в нем есть внутренняя критика какая-то в отношении себя, в 20-то лет кажется, что можно все, и ты можешь все. Это прекрасное чувство, но оно просто не очень смешное, потому что я считаю, что юмор всегда рождается от рефлексии. От того, насколько человек в себе не уверен и от того, что он о себе думает, что он думает о ситуации. Через рефлексию, это всегда смешнее, чем когда человек прямо идет к цели своей, а в 20 лет люди обычно так поступают. Еще мне очень интересен возраст 13+, потому что моя средняя дочка находится в таком возрасте, и я вижу со стороны себя, и это уморительно, конечно, потому что в 13+ кажется, что ты такой взрослый и так про все понимаешь! Это тоже комичный возраст. 13+ и 30+. А там где-то в серединке – там для меня нет комедии.
– У вас есть грань между хорошей и плохой шуткой?
– Для меня не смешно… Это очень тонкая вещь, как объяснить, когда не смешно. Когда нет какого-то что ли абсурда. Потому что юмор очень сложно просчитываем. Вот когда я вижу, как эта шутка просчитана, она мне не смешна, нет фокуса, нет удивления. Удивление идет, я думаю, рука об руку с юмором. И смешно, когда ты вдруг не ожидаешь, что это будет так… Это и есть удивление. А в тот же момент ты понимаешь, что как это точно для этой ситуации. Здесь такая тонкая вещь, и начинать просчитывать, наверное, можно, и диссертацию на этот счет написать. Вот для меня смешно, когда я не ожидаю и, в то же время, это точно.
– Почему часто говорят, что комедию снять сложно? Что в наше время это редкий жанр…
– Ну нет… Сложно снять смешную комедию. Поэтому я искренне не оговорилась, сказав (перед началом фильма – ред.), что мы вам представляем, как нам кажется, комедию. Снять комедию по лекалам – возможно, но будет ли это смешно, вот вопрос.
– Если говорить о шаблонах, вот буквально вчера слушала в такси радио Comedy Club, и там половина шуток вокруг так называемого стереотипа о женах-мужьях – жена мымра, муж несчастный, все страдают. Почему все шутят вокруг этого? Сколько можно уже.
– Там же конвейер, это же шуточный конвейер. История, когда мы снимали "Осторожно, модерн!" (телешоу – ред.), нам нужно было каждую неделю выдать по серии. И в какой-то момент такая работа превращается в реальный конвейер. Я понимаю, почему они, собственно, это делают, во-первых, они рассчитывают, что эта история узнаваемая, то, что, мы с вами говорили, юмор в узнаваемости тоже присутствует. Вспомните, Comedy Club, когда он начинался, это было очень смешно, тогда были еще молоды Гарик Бульдог Харламов и Тимур Батрутдинов, когда Мартиросян читал свои монологи, это было ТАК смешно, просто невероятно смешно. А какой был смешной "Прожекторперисхилтон". Но все рано или поздно заканчивается… Мы все тоже стареем и умираем.
Подготовка к открытию фестиваля "Кинотавр" в Сочи
– Вы недавно сказали, что каждый думает, что счастье в одном месте, а оно оказывается в другом. Мне вот всегда казалось, что счастье там, где нас нет, и мы все стремимся куда-то в непонятную точку, думая, что там хорошо. У вас есть такая "точка"?
– Мне кажется, я уже это говорила, начинаю повторяться, но я, правда, считаю, что характер – это судьба. Научиться быть счастливым можно, если не видеть во всем подставу и ужас. И что весь мир против тебя. Если по-другому немножко взглянуть на все вещи, то ты вдруг почувствуешь легкость непередаваемую и то самое ощущение счастья. Я не говорю о том иррациональном счастье, которое неизвестно откуда приходит и неизвестно куда уходит, такие моменты, как мне кажется, гормонального характера, они просто бывают когда-то. А я говорю про то спокойное длительное счастье, которое обязательно будет, если поменять немножко угол зрения на себя, если немножко меньше на себе сосредотачиваться.
