И вроде все сделали правильно. Как всегда. Россию в агрессивном поведении обвинили. Расплатой пригрозили. Дело Скрипалей опять раздули: пару фамилий одного человека и двух человек без фамилий ему добавили. Ничего не помогло. Снова провал. Хотя провал был 15-го января, когда парламент Великобритании с рекордным счетом 432 на 202 отверг план правительства по выходу из ЕС. Теперь оно просто осталось в той же яме. Пусть и повыше. Но 258 ступенек-голосов – это все равно мало, чтобы из нее выбраться.
Нельзя сказать, что в Соединенном королевстве этого ждали. Как можно ждать позора? Скорее, об этом старались не думать. И если в прошлый раз Терезу Мэй рисовали в образе вымершей птицы додо, то сейчас и она даже не чирикала. Словно действительно вымерла. Хотя какие-то телодвижения были. Говорят, снова пыталась перенести голосование, как тогда – с декабря на январь. В Брюсселе ее видели с двумя мужиками. То с одним, то с другим. Но поскольку ничего хорошего после этих свиданий не сообщила, все и без слов поняли, что перспективы совсем по-Туск-нели. Потому что "Юнкер вам", сказал ЕС, а не изменение условий сделки в вашу пользу.
Поэтому "нет, нет и еще раз нет", – прозвучало под сводами Вестминстера. Нет – отсрочке. Нет – прочим поправкам. И опять нет – сценарию премьера. Занавес. Опустится позже, но ясно, что на разбитое корыто. Brexit теперь во всех смыслах не переносится. Он уже на носу. Была бы Мэй хотя бы "деревянной леди", коль железной не получилось – могла бы и дальше рассказывать сказки про волшебную дверь в каморке Папы Карло в расчете на то, что ей удастся отдалить конец. Носа. Но она – даже не Пиноккио, как бы ни превозносили ее твердолобость. Живой человек. И все, что ей остается – это надежда, что на проклятом острове нет календаря.
Хотя до 29-го марта – полтора месяца. С хвостиком, если учесть, что это случится в ночь с пятницы на субботу. Еще можно что-то предпринять. Например, перевести стрелки. Только не на Россию по привычке, а на Биг Бене. И лучше на американское время. Дело не в том, что появятся лишние пять часов. У них же там теперь семь пятниц на неделе. Значит, эта черная суббота не наступит. Не хотят на американское – можно на французское. Революционное. Даже Макрон уже не вспомнит, что такое жерминаль, и будет ждать марта. Так и проскочат. Можно просто закрыть ставни на окнах, а потом сказать, что, пропустили, мол, момент. Извините, в следующий раз.
Но нет. Они в панике, в растерянности, и ничего им в голову не лезет. Кроме адаптированных к ним названий триллеров. "Пятница, 29-е". "Кошмар на улице Даунинг". "Дрожь земли". Это можно не менять. "Основной инстинкт" – тоже. Потому что уже все поняли, чем Brexit их накроет, и что будет у них – хоть Шарон покати. Им бы, конечно, "День сурка". Только их не изменить. Так что лучше крота, чтобы ничего этого хотя бы не видеть.
Автор Михаил Шейнкман, радио Sputnik