В этот день, …лет назад
Девятнадцатого октября 1812 года остатки "Великой армии" Наполеона вышли из Москвы. В тот день в Белокаменной выпал первый снег, заметно похолодало…
Отступление французов было больше похоже на бегство: Александр I и слышать не хотел о мире, французская армия таяла на глазах от ударов регулярных русских частей и действий партизан. Коммуникации с Европой были практически полностью прерваны. И все-таки – удивительный оптимизм! – Наполеон тешил себя мыслью (или больше все-таки тешил свое окружение и насмерть испуганных перед его "гением" европейцев?), что он поднакопит силенок и вновь вернется в Россию. Удивительная близорукость для умного человека! Неужели он не понимал, что это конец? Причем всему. И ему тоже…
Русские войска принудили французов отступать по разоренной Смоленской дороге. В общем, солдаты некогда "Великой армии" шли по трупам своих однополчан. Только в отличие от мертвых эти, полуживые, уже не распевали победоносных песен. К ноябрю от 600-тысячной армии Наполеона, некогда вступившей в русские пределы, осталась лишь жалкая кучка.
Среди погибших при отступлении есть одна интересная личность, о которой стоит вспомнить. Это французская модистка Мари-Роз Обер-Шальме. До войны она имела в Москве два модных магазина. Наиболее известный – на Кузнецком Мосту: огромный галантерейный салон – поставщик французских мод и нарядов для барства.
Магазин был сборным пунктом высшего и богатого московского общества и часто перед праздниками был "у мадам Обер-Шальме такой приезд, что весь переулок заставлен каретами". В этом магазине покупала наряды Наташа Ростова. Она вместе с Ахросимовой из Старой Конюшенной ездила в первую очередь "к Иверской и мадам Обер-Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя", – написал Лев Толстой в "Войне и мире".
Но, конечно, в убыток себе мадам Обер-Шальме торговала редко. Она даже не гнушалась контрабандой. В 1804 году при осмотре ее магазина нашлось на 200 тысяч рублей запрещенных вещей. Но мадам спасли ее знатные покупатели – дело замяли.
Во время нашествия французов в 1812 году Обер-Шальме осталась в Москве. Ее удостоил беседы сам Наполеон. После чего модистку москвичи стали называть шпионкой. Впрочем, по всей видимости, безосновательно. Ну, какие она могла знать военные секреты? Наполеон ее расспрашивал, видимо, о "настроении умов в России".
После изгнания Наполеона генерал-губернатор Москвы граф Федор Васильевич Ростопчин запретил в городе вывески на французском языке. Но уже в 1814 году, по свидетельству современников, все возвратилось на круги своя. Об этом потом еще ворчал грибоедовский Фамусов:
А все Кузнецкий мост, и вечные французы,
Оттуда моды к нам, и авторы, и музы:
Губители карманов и сердец!
Когда избавит нас творец
От шляпок их! чепцов и шпилек! и булавок!
И книжных и бисквитных лавок!
Автор Владимир Бычков, радио Sputnik
