"Луч света". Дональд Трамп предстал в образе Катерины Островского

Мы думали вначале, что это у него "Горе от ума". Пусть не молодой, как Чацкий, но тоже вспыльчивый, местами бестактный, с привычкой высмеивать и оскорблять всех, кто ему не нравится или кого он считает отжившим явлением. А главное – у него тоже было что-то похожее на "служить бы рад, прислуживаться тошно". Причем даже в Америке так и не определились, кому он рад служить. Но нет. Все это не про него. 

"Гроза". Вот его случай. Сам Дональд Трамп, надо думать, с творчеством Александра Островского знаком не больше, чем с произведением Александра Грибоедова. И он бы сильно удивился, узнав, что кое о ком в России еще в позапрошлом веке говорили так, как он сказал о США и, надо полагать, о себе. "Луч света". Это случилось на ежегодном "молитвенном завтраке" с участием президента Соединенных Штатов. А после ужина, ровно в нули, в ноль ушло и правительство. Полночь, может, и не превратило его в тыкву, но оставило на бобах. Конгресс так и не утвердил бюджет. Ни двухлетний, о котором договорились, ни даже временный. 

Таким образом, как выразились бы на уроке геометрии, "луч" стал отрезком. Отрезал линию финансирования государственных ведомств. Сегодня, правда, ее восстановили. Но здесь никто не знает, сколько еще раз и по какому еще поводу их "луч" то потухнет, то погаснет. Вот у них уже и Доу-Джонс обмяк настолько, что его теперь впору именовать Даун Джонс. Не в пример госдолгу США. Тот при Трампе вырос еще на 544 миллиарда. И, несмотря на то, что его "заморозили", продолжает расти. Получается, как "отмороженный". 20,5 триллионов. И абсолютная беспросветность. 

Впрочем, понятно же, что Трамп за "молитвенной трапезой" имел в виду совсем не внутренние темные пятна. И, чтобы это было понятно даже тому, кому это могло быть непонятно, он так и сказал: "Америка – луч света для других наций". То есть, смотреть в себя ей вовсе не обязательно. Она как сапожник без сапог. В смысле, главное – всех обуть. Хотя от президента сверхдержавы это прозвучало как-то очень скромно. Всего лишь "луч света". Не светило, вокруг которого все должны крутиться. Зато сколько вариантов. 

Каждый может увидеть что-то свое. Луч света – это прожектор по периметру тюрьмы в Гуантанамо. Сюда теперь опять можно без суда и следствия, а там – видно будет. Луч света – это вспышки "Томагавков". Ведь как тогда в Сирии они красиво пошли. Луч света – это мерцающий огонек той самой свечки, которую никто не держал, но все знают, как, у кого и с кем это было. Луч света – это голова самого Трампа. И не только если поставить его рядом с Обамой или просто с брюнетами. Дональд, как героиня драмы Островского, тоже бросил вызов обществу и не рассчитал свои силы. 

Он, конечно, не Катерина. Во-первых, мужчина. Во-вторых, ни за что не признается в измене. Даже жене. Но у него еще все впереди. А там, как учит классика, все предельно логично. "Луч света" плохо заканчивает. Тем более, если он и есть темное царство.

Автор Михаил Шейнкман, радио Sputnik