– Как, на ваш взгляд, изменились взаимоотношения России и НАТО за этот год? Обострились еще больше или находятся на том же уровне?
При этом по-прежнему заморожено все практическое сотрудничество, в том числе многочисленные проекты Совета Россия – НАТО (СРН) в Афганистане, по борьбе с терроризмом. Позитивная повестка дня, которая была наработана с немалым трудом в предшествующие годы, не существует на сегодняшний день. Поэтому отношения Россия – НАТО лишились позитивной опоры – взаимодействия в сферах общих интересов.
Но общие угрозы безопасности никуда не делись. Россия последовательно выступает за создание подлинно коллективной коалиции по борьбе с терроризмом и наращивание взаимодействия по борьбе с новыми вызовами.
Вместе с тем, определенные изменения происходили. Можно отметить определенную активизацию политического диалога. В этом году состоялось три заседания СРН, общение стало более предметным. Это важно, потому что СРН изначально создавался как всепогодный канал общения. Поэтому было бы упущением отказываться от возможности в режиме прямой речи, а не через СМИ и мегафоны обмениваться оценками военно-политической ситуации в Европе, в Афганистане и других регионах, где затрагиваются интересы безопасности государств-членов Совета.
В этом году возобновились контакты на высоком военном уровне: начальник Генштаба вооруженных сил РФ В.В.Герасимов в сентябре встретился с председателем Военного комитета НАТО П.Павелом, состоялся его телефонный разговор с командующим ОВС НАТО в Европе К.Скапаротти. Возобновилась практика информирования друг друга о наиболее значимых военных мероприятиях, прежде всего, об учениях. По инициативе президента Финляндии С.Ниинисте, которая была сразу же поддержана российской стороной, достигнуты неплохие результаты в работе Балтийской проектной группы по авиабезопасности под эгидой ИКАО.
Страны НАТО постоянно подчеркивают важность деэскалации, принятия мер, которые позволяли бы избегать опасных военных инцидентов и неправильного толкования намерений друг друга. Мы с этим согласны, но любая попытка вывести это понимание на воссоздание рабочих контактов между военными ни к чему не приводит. Если говорить о предотвращении опасных военных инцидентов, без системного нормального рабочего диалога между военными не обойтись. Огромное количество военно-технических вопросов требует прямого вовлечения специалистов, экспертов. Только системно подходя ко всему сложному комплексу вопросов, можно будет двинуться в правильном направлении. На сегодня НАТО к этому не готова.
Мы исходим из того, что диалог важен, но он должен давать конкретные результаты. Мы не видим признаков того, что НАТО готова отказаться от решения о заморозке сотрудничества с Россией, восстановить деятельность рабочих групп СРН, либо возобновить практическое взаимодействие в областях общих интересов. Политические заявления о деэскалации не отражают реальную заинтересованность НАТО двинуться по этому пути.
– По каким вопросам у России и НАТО самые острые разногласия на данный момент?
– Надо говорить не о разногласиях, а о том, что у нас не совпадающие повестки дня. НАТО сегодня занимается укреплением восточного "фланга". Мы видим, что регион Балтии, который в течение многих лет был самым спокойным в военном отношении регионом Европы, Центральная, Юго-Восточная Европа накачиваются подразделениями, вооружениями, техникой. Туда переброшены многонациональные батальоны группы вооруженных сил США, Великобритании, Германии, Канады. В этих приготовлениях участвуют другие союзники. Сформированы штабные ячейки в Румынии и Польше. Увеличились частота и масштабы учений, направленных на отработку полного спектра задач по так называемому "сдерживанию". Проводится бесконечная цепь мероприятий, объединенных задачей освоения театра военных действий в Центральной и Восточной Европе и создания потенциала, позволяющего проецировать силу.
Но картина была бы неполной, если бы мы не сказали об усилиях, которые предпринимаются со стороны США в рамках инициативы укрепления уверенности союзников или "Европейской инициативы сдерживания". Оборонный бюджет США в 2018 году сверстан таким образом, что на ее реализацию выделено 4,6 млрд долларов. Американцы на ротационной основе перебросили в Европу бронетанковую бригаду, бригаду армейской авиации, разместили на складах вооружение для еще одной сухопутной бригады. В Норвежском и Баренцевом морях мы видим наращивание военно-морских соединений США. В Норвегии размещен батальон морской пехоты США. Продолжается реализация планов по созданию европейского сегмента ПРО США в Румынии и Польше. Ведется отработка совместных ядерных миссий с привлечением неядерных стран.
Этот перечень можно продолжать. Очевидно, что это ухудшает ситуацию в области безопасности не только в региональном плане, но и в Европе в целом, в том числе и тех государств, которые сегодня ратуют за размещение на своей территории иностранных военных сил и позиционируют себя в качестве "прифронтовых".
Процесс укрепления восточного "фланга" требует идеологической подпитки, поэтому генерируются все новые мифы о враждебности России. Апофеозом такого мифотворчества стала кампания вокруг российско-белорусских учений "Запад-2017". Чего только не придумывали: общественность пугали тем, что Россия якобы использует учения в качестве прикрытия для нападения на Польшу и страны Балтии, оставит контингенты в Белоруссии после завершения учений. Эту чушь мы выслушивали не только с экранов телевизоров – в этой деятельности участвовали и государственные деятели целого ряда стран.
Несмотря на беспрецедентные меры транспарентности, в том числе в рамках СРН и ОБСЕ, брифинги в Москве и Минске, приглашения наблюдателей, все это мало повлияло на политические оценки этих учений, которые давались еще до их начала. Эта кампания продолжалась и после завершения учений. Между тем, у наблюдателей не возникло вопросов ни по количеству задействованных сил и средств, ни по степени транспарентности, которая была проявлена российской и белорусской сторонами.
Вся эта истерия нагнеталась, чтобы еще раз оправдать необходимость размещения на территории Прибалтики, Польши дополнительных военных контингентов и военной техники стран НАТО. Эти шаги создают риски для европейской безопасности, углубляют существующие разделительные линии, ухудшают безопасность всех, в том числе и членов альянса. В конечном счете, ресурсы отвлекаются от реальных угроз, требующих объединения усилий.
Эта кампания ведется и для того, чтобы доказать "правильность решений" о необходимости повышения военных расходов членов альянса до 2% ВВП. На сегодня совокупные военные расходы стран НАТО составляют примерно половину общемировых. Если взять одних европейцев – это 270 млрд долларов, что по некоторым оценкам превышает военные расходы Российской Федерации в 5-7 раз. Эксперты отмечают, что европейские расходы превышают коллективные расходы многих стран, в частности, сумму военных расходов России и Китая. Совершенно непонятно, для каких целей увеличение военных расходов необходимо. Европа может лишиться "дивидендов мира", которыми она пользовалась благодаря усилиям России, внесшей решающий вклад в избавление Европы от материального наследия "холодной войны". Еще раз подчеркну, все это будет требовать продолжения кампании, которая призвана доказать общественному мнению, гражданам стран, что существует большая угроза, от которой необходимо обороняться. Ясно, что это выгодно американскому ВПК, потирающему руки в предвкушении новых заказов, которые уже идут бурным потоком.
– В США обнародован проект новой стратегии на Балканах. Три ее ключевых элемента – постоянное военное присутствие США в регионе, примирение с Сербией и активное посредничество в разрешении региональных споров. Шаг ли это к расширению юго-восточных границ НАТО?
– Не секрет, что в целом ряде западных столиц хотели бы видеть весь балканский регион частью НАТО. Что не может не тревожить и не вызывать озабоченности: этот геополитический проект сам по себе ни к чему хорошему не приведет, только ухудшит региональную ситуацию, в целом ситуацию в Европе. Сегодня он все чаще подается в контексте противодействия России. Надо противодействовать России не только на восточном "фланге", создавая там непонятные военные построения, напоминающие архитектуру "холодной войны", но везде: на Балканах, в Северной Африке. Восприятие мира через оптику "военного прицела" насаждается во многих европейских столицах. Утверждают, что Россия наращивает влияние в государствах Юго-Восточной Европы. Хотя возникает вопрос, чему и кому мешают исторические узы дружбы и взаимной симпатии, связывающие Россию и страны Балканского региона?
На этом фоне нельзя не отметить активизацию усилий ряда стран НАТО по подготовке условий для расширения альянса на Балканах. Как показал пример Черногории, ради геополитических целей готовы закрыть глаза даже на несоответствие кандидатов установленным самим альянсом стандартам членства в НАТО. На момент вступления в альянс сторонники евроатлантической интеграции в Черногории были в явном меньшинстве. Любое расширение НАТО должно давать некий выигрыш в плане безопасности для ее членов. Было очень много материалов в западной прессе, что прием новых государств отнюдь не усиливает альянс. Мы видим, что настроения к ускоренному приему, втягиванию балканских стран в альянс питаются геополитическими амбициями, представлениями о необходимости противодействовать и сдерживать Россию.
– Ситуация на Корейском полуострове стала одной из главных тем на встрече глав МИД стран-членов НАТО. Предпринимает ли альянс какие-нибудь действия, направленные на урегулирование конфликта?
– У альянса нет роли в вопросе КНДР. Об этом прямо заявляют Генеральный секретарь Й.Столтенберг, другие представители альянса. Вместе с тем, НАТО констатирует, что характер угрозы таков, что теперь в зоне досягаемости северокорейских ракет оказались многие страны-члены альянса. Это прямой намек на то, что ситуация может выйти в плоскость применения ст.5 Вашингтонского договора, если дело дойдет до военного сценария.
Ядерная проблема Корейского полуострова продолжает оставаться обостряющим вызовом и для нас, и для стран НАТО. Мы решительно осуждаем проведение Пхеньяном ядерных испытаний, пуски баллистических ракет в нарушение резолюций СБ ООН. Мы исходим из того, что проблема может быть урегулирована исключительно политико-дипломатическим путем. С большинством стран НАТО эта наша позиция совпадает.
Мы поддержали санкционные меры, принятые Советом Безопасности ООН. Однако санкции – это не панацея, необходимо двигаться по пути активной дипломатической работы, творчески искать эффективные решения на политическом треке. Россия и Китай представили совместную "дорожную карту" урегулирования. Она предполагает, что на первом этапе Пхеньян воздержится от новых испытаний, а США и Южная Корея прекратят или по крайней мере сократят масштабы совместных военных учений близ границ КНДР.
Судя по последним заявлениям Генерального секретаря НАТО, альянс также придерживается такой позиции. Накануне встречи министров иностранных дел в рамках Североатлантического совета он заявлял, что военный сценарий был бы катастрофой и твердо высказывался за поиск прочного политического решения. По итогам этой встречи эти тезисы были повторены.
Мы считаем военную опцию абсолютно недопустимой, продолжаем призывать страны НАТО воздерживаться от провокационных действий, воинственной риторики в интересах создания более благоприятных условий для политико-дипломатических усилий. Главное, чтобы те подходы, которые мы отстаиваем в этом вопросе, были реально поддержаны всеми странами.
Особую роль здесь играют США. Трудно сказать, как будут развиваться взгляды Вашингтона в отношении путей урегулирования этого вопроса. По крайней мере, сигналы, которые мы слышим со стороны альянса в сторону мирного урегулирования, свидетельствуют, что в НАТО понимают всю пагубность любых попыток решить вопрос не политико-дипломатическими методами.
– Есть ли у России перспективы стать ключевым партнером НАТО для урегулирования ситуации в Афганистане?
– НАТО находится в Афганистане уже 16-й год, там было размещено 140 тысяч человек, результаты известны. Операция Международных сил содействия безопасности была переформатирована в миссию "Решительная поддержка", в которой участвуют не только страны НАТО, но и многие другие государства. В сухом остатке там будет примерно 16 тысяч человек. Встает вопрос, если 140 тысяч не смогли добиться решительного перелома, что могут сделать эти 16 тысяч.
Совершенно понятно, что на сегодняшний день серьезно возрастает роль региональных государств, в том числе и России. Решение проблем Афганистана может быть только политическим, оно переходит в сферу ответственности и взаимодействия регионалов.
Для нас важен вопрос – готовы ли страны НАТО отказаться от своей близорукой политики прекращения сотрудничества с Россией по афганскому вопросу и подключиться к серьезным усилиям по стабилизации ситуации?
Надо иметь в виду, что положение в стране продолжает ухудшаться, что признают и сами члены альянса. Известно, что территория районов, которые контролируются войсками Афганистана, сокращается, что ИГИЛ* появился на севере Афганистана, ухудшается ситуация в сфере безопасности в целом. Катастрофическое положение с наркотиками. Управление ООН по наркотикам и преступности в своем последнем докладе зафиксировало увеличение площадей под посевы наркокультур на 63%, посевы опиумного мака занимают порядка 300 тысяч га. Это абсолютный рекорд за всю афганскую историю. В такой же прогрессивной динамике увеличивается и производство непосредственно наркотиков, в том числе героина.
Парадокс заключается в том, что заявляя на словах, что нельзя допустить превращения Афганистана в безопасную гавань для террористических организаций, включая ИГИЛ*, а также перетока террористической угрозы за пределы этой страны, натовцы оборвали все практическое сотрудничество с нами. Кто выиграл от прекращения совместной подготовки сотрудников антитеррористических подразделений Афганистана, Центральной Азии и Пакистана? Такой проект существовал в рамках СРН, общими усилиями было подготовлено более 4000 специалистов для соответствующих ведомств. Другой проект, который имел ключевое значение для ВВС Афганистана – проект по подготовке афганских техников на российской территории для обслуживания вертолетов российского и советского производства также остановлен.
Мы плотно обменивались информацией по террористическим угрозам из Афганистана, о различных группировках. Все это в прошлом. В этом вопросе мяч на стороне НАТО. Если НАТО реально хочет внести свой вклад в стабилизацию ситуации в стране, налаживание мирного процесса, то должна пересмотреть те решения, которые раньше были приняты и которые трудно назвать чем-то иным, чем "выстрелом в собственную ногу".
– Есть сферы, где позиции России и НАТО совпадают, например, борьба с терроризмом? Каковы шансы возобновить совместные проекты?
– Мы ничего не прерывали. Считаем, что решения, которые были приняты НАТО – большая ошибка. Надо посмотреть на ситуацию по-крупному. Сегодня у нас с НАТО нет совпадающей повестки дня в сфере безопасности. Фактически нам навязывают некое военное соревнование в центре Европы. Это абсолютно не наш выбор, мы по-другому видим будущее Европы в сфере безопасности. Убеждены, что реальная безопасность может быть упрочена только путем коллективных усилий. Не могут быть созданы "островки безопасности" в современном мире, где существуют серьезные вызовы безопасности, с которыми можно справиться только сообща.
НАТО занимается придумыванием врага и способов его нейтрализации. Это очень далеко от реальных вызовов и угроз. Другая составляющая натовской активности и политики – проецирование стабильности и безопасности на южной "периферии". Если посмотреть правде в глаза, альянсу приходится заниматься последствиями собственных интервенций на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Речь идет о кампаниях в Ираке и Ливии, которые привели к катастрофическим последствиям, появлению ИГИЛ*. Самое главное – посеяли многолетний хаос на гигантских территориях, которые лишены любого государственного контроля, стали прибежищем различного рода террористов и экстремистов.
Если посмотреть на ситуацию честно, международное сообщество должно найти в себе силы признать, что для решения этих вопросов необходимо самое тесное международное сотрудничество. Президент РФ В.В.Путин, выступая на сессии Генассамблеи ООН, предложил создать антитеррористическую коалицию.
Мы готовы взаимодействовать со всеми, кто реально в этом заинтересован. Примеры такого сотрудничества известны по сирийским делам. Для нас не существует табу. Но в любом случае такое сотрудничество должно быть направлено на разгром терроризма, стабилизацию ситуации, а не на то, чтобы заниматься реализацией собственной геополитической повестки дня. Это должно привести к тому, что из региона не должно исходить никакой террористической, экстремистской, другой угроз. Такое сотрудничество может быть только равноправным. На сегодняшний день страны НАТО не готовы переступить через решения, которые были приняты на саммитах в Варшаве и Уэльсе, предусматривающие отказ от взаимодействия с Россией.
– Конфронтация России и стран-членов НАТО станет одной из важнейших проблем. Такое утверждение приведено в докладе "Приоритеты в предотвращении конфликтов в 2018 году", подготовленным Советом по международным отношениям. Согласны ли вы с таким утверждением? Каким вы видите 2018 год с точки зрения отношений России и НАТО?
– Выводы Совета по международным делам – не новость. Сегодня НАТО отмечает 50-летие доклада П.Армеля. Это доклад, который заложил основы натовской политики в отношении Советского Союза. Он предусматривал две опоры – крепкую коллективную оборону и политический диалог. В интеллектуальном плане НАТО далеко вперед не продвинулась – будто мир совершенно не изменился. Альянс продолжает держаться этих постулатов в отношении нашей страны – вновь заговорил о "сдерживании".
Но сегодня ситуация действительно другая. Подчеркну, наличие общих вызовов и угроз безопасности, само становление полицентричного мира требует иных подходов к организации нашего общего пространства в сфере безопасности. Усиливается взаимозависимость.
Но НАТО устроена таким образом, что никак не может приспособиться к новым условиям безопасности. Генетический код, который закладывался при создании этой организации, все время проявляется. Эти проявления мы видим и сегодня – поиск "большого врага" на востоке, от которого надо обороняться. На это надо тратить ресурсы, для этого надо проводить определенную политику, вести пропаганду, чтобы показать, что у НАТО есть "серьезное дело" в области безопасности. На самом деле это абсолютно тупиковый путь. Мы убеждены, что это ведет к ухудшению ситуации в области безопасности, растрачиванию ресурсов, которые должны быть обращены на другие цели, в том числе на борьбу с терроризмом.
Приходится констатировать, что такая идеология характерна для многих стран альянса. Но мы видим, что НАТО неоднородна. Есть страны, которые не заинтересованы в том, чтобы тратить основные ресурсы на мифическую угрозу с востока, а хотят заниматься реальными делами в области безопасности. Многие понимают, что без России не обойтись.
Когда речь доходит до решения конкретных проблем, многие страны сотрудничают с нами. Мы не испытываем недостатка в партнерах, готовых к взаимодействию на равноправной и честной основе. Эти страны, некоторые из которых являются членами альянса, совершенно не думают о решениях, которые где-то и когда-то принимались. В конечном счете, здравый смысл должен взять верх. Главная задача на сегодняшний день – объединять усилия в противодействии общим угрозам. Мы к этому готовы.
*Террористическая группировка, запрещенная в России
Подписывайтесь на канал радио Sputnik в Telegram, чтобы у вас всегда было что почитать: злободневное, интересное и полезное.
А еще у радио Sputnik отличные паблики ВКонтакте и Facebook. А для любителей короткого, но емкого слова, — Twitter.
