Новая польская комиссия, которая заново расследует обстоятельства катастрофы Ту-154 под Смоленском, пришла к выводу, что разрушения крыла самолета носят следы взрыва, говорится в заявлении пресс-службы комиссии.
Самолет президента Польши Леха Качиньского 10 апреля 2010 года потерпел крушение при заходе на посадку в аэропорту "Смоленск-Северный". Погибли все находившиеся на борту: 88 пассажиров, летевшие на траурные мероприятия в Катыни, и восемь членов экипажа. Межгосударственный авиационный комитет в 2011 году опубликовал окончательный отчет о результатах технического расследования, согласно которому непосредственной причиной крушения стало решение экипажа не уходить на запасной аэродром, а системными причинами – недостатки в обеспечении полета и подготовке экипажа.
На последнем пленарном заседании новая польская комиссия во главе с Казимежем Новачиком согласовала позицию по вопросу о времени и первичных причинах разрушения левого крыла Ту-154М, говорится в заявлении. По мнению польских экспертов, разрушение крыла "не было инициировано столкновением с березой", а началось еще до этого. Многочисленные повреждения этого элемента конструкции "носят следы взрыва", пришла к выводу комиссия.
Ранее глава технической комиссии МАК по расследованию катастрофы Алексей Морозов в интервью РИА Новости заявил, что никаких признаков воздействия взрывчатых веществ на Ту-154 нет. Он напомнил, что основная причина катастрофы – снижение ниже безопасной высоты и как следствие – столкновение с деревом.
Первая польская комиссия под руководством бывшего главы МВД Ежи Миллера пришла к аналогичным выводам. Нынешние власти Польши не согласились с отчетом МАК и выводами комиссии Миллера и решили создать вторую комиссию.
В эфире радио Sputnik заместитель главного редактора журнала "Авиапанорама", генерал-майор, заслуженный военный летчик России Владимир Попов высказал мнение, что задним числом и без документального подтверждения делать выводы о причинах катастрофы нельзя.
"Косвенными признаками взрыва могут являться различные показатели. Но они выявляются при осмотре и изучении обломков сразу после катастрофы, как правило – в первые трое-пять суток. Затем под влиянием атмосферного воздействия, воздействия света и так далее следы могут исчезать. Если бы тогда (сразу после катастрофы) на обломках были обнаружены следы копоти или другие подобные следы, то на молекулярном уровне в лаборатории можно было бы подтвердить, что был взрыв. Спустя годы, не имея под рукой результатов лабораторных исследований, заявлять о таком невозможно. Любой человек, мало-мальски технически грамотный, скажет, что заочно или по фотографиям делать задним числом такие выводы нельзя. Это – лишь домыслы", – уверен Владимир Попов.
Он также отметил, что пронос взрывчатого вещества в президентский самолет, учитывая все меры безопасности в подобных случаях, практически исключен. То же, по его словам, можно сказать и о следующей из заявления польской стороны версии закрепления взрывного устройства на крыле самолета.
"Если взрывное устройство находилось не внутри фюзеляжа, а, как они вроде бы предполагают, было закреплено на крыле, то нужно вспомнить вот о чем. Когда самолет взлетал с польского аэродрома, служба безопасности должна была произвести – так делается всегда и во всем мире – полный тщательный внешний осмотр самолета как до подхода экипажа, пассажиров и первого лица, так и после их прохода на борт. Только после этого докладывается руководителю полетов и командиру экипажа: все в порядке, можете выполнять взлет", – отметил Владимир Попов.
Подписывайтесь на канал радио Sputnik в Telegram, чтобы у вас всегда было что почитать: злободневное, интересное и полезное.
А еще у радио Sputnik отличные паблики ВКонтакте и Facebook. А для любителей короткого, но емкого слова, — Twitter.
