"В Европарламенте окончательно выжили из ума". Это первое, что пришло на ум, когда на информационные ленты пришла новость с пометкой "молния". Оказывается, в Европе считают, что агентство Sputnik, телеканал RT, "Россотрудничество", а также фонд "Русский мир" опасны. Опасны мы настолько, что можем преподать урок пропагандистам из запрещенной в России группировки ИГ! Нет, безусловно, теперь у Sputnik и ИГ появилось нечто общее: вводная фраза "запрещен в …".
Невольно вспомнилась недавняя история. "Пропагандисты" иногда наведываются в тыл врага: в Европу на отдых. Разрушать систему изнутри, видимо. Летом хорошо в России, а в Европе – прекрасно поздней осенью. Хочу и еду. И в последнюю такую поездку их пограничникам хватило просто отсканировать мой паспорт, чтобы потом свериться с некой базой данных и вызвать офицеров. Далее меня допрашивали в комнате для депортаций, звонили в забронированный отель, уточняли детали моей поездки. И только после этого поставили штамп и впустили.
Тогда я долго думала, а в чем проблема, что такого написано в шенгенской базе обо мне? Почему я, радиожурналист ростом "метр с кепкой", в розовом пуховике и с пятеркой многократных виз в паспорте, вдруг начала вызывать такие подозрения? Было два варианта: либо там пометка, что я из кремлевского пула журналистов, либо, что я из Sputnik'а. И если первое – не причина меня не впускать, то второе – теперь уже повод. Я ведь вооружена словом, значит, опасна. А это сегодня гораздо страшнее автомата. Но уж если я и опасна, то только для официального Брюсселя, а не для европейцев. Мои друзья из других стран не видят во мне угрозы, они видят друга, журналиста и хорошего (надеюсь!) человека. Журналиста, который всегда на стороне объективности, анализа и фактов. И то, что я могу "жечь глаголом" и говорить о том, что думаю, о том, во что искренне верю – это моя большая гордость.
И после такого кто-то из них посмеет заявить, что в России нет свободы слова, что россияне – зомби? Нет, товарищи европейские бюрократы! Это вы хотите подменить понятия в надежной системе европейских ценностей. А мы уважаем эти ценности в их историческом варианте. Это только в России утром я могу смотреть СNN, потом читать "Российскую газету", а на ужин просматривать украинскую прессу, слушая фоном Би-би-си. А на что вы готовы ради объективности?
Два года назад я перестала ездить к друзьям в любимый мною Киев. Потому что меня вряд ли пустят в этот город – ни поработать, ни отдохнуть, ведь я – российский журналист. А журналист – он как мама, у него нет выходных, отпусков и праздников. Он везде остается журналистом. Когда я слышала крики "Украина – це Европа", я думала это об одной стороне…
А оказывается, и Европа берет все "лучшее" от украинской демократии: запрещать, зацензуривать, обвинять. Обидно, досадно, но выход есть. Ведь слово не воробей, оно всегда дойдет до адресата. А поможет ему в этом интернет. Да и молчать – это не в духе Sputnik. Ведь Sputnik все равно продолжит говорить о том, о чем в Европе молчат.
