Уже более трех месяцев Тереза Мэй занимает дом 10 по Даунинг-стрит. Вторая женщина-премьер в истории Соединенного королевства пересекла символический 100-дневный рубеж с момента вступления в должность. Экспертам и аналитикам это дает повод оценить, чего же успела добиться новый премьер-министр. Оказывается, немногого.
Экзистенциальный вопрос для нового кабмина и для самой Мэй – что же делать теперь Британии с этим Brexit'ом – по сути, остается пока без ответа. Когда Тереза Мэй вступала в должность, она сообщила, что инициирует переговоры о выходе королевства из ЕС в соответствии со статьей 50-й Лисcабонского договора. При этом она весьма неопределенно обозначила сроки начала переговоров: то ли до конца этого года, то ли уже в следующем. В октябре пообещала начать процедуру выхода до конца марта 2017. Ну, уже чуть больше определенности. Хотя бы по срокам.
Куда важнее другой вопрос: как будет выглядеть Brexit на практике. Мэй амбициозно заявляла, что превратит выход страны из ЕС в успех Великобритании. То есть Лондон откажется от всех обязательств, налагаемых членством и, в том числе, жестко возьмет под контроль иммиграцию. А вот все главные плюсы тесных связей с континентом сохранит, включая доступ к единому рынку. Подданным Ее Величества такой план, конечно, не мог не понравиться. Беда в том, что на самом деле это пока не план – а лишь мечты. Кроме того, такой сценарий не понравился лидерам ЕС, которые уже ясно дали понять: если уходите, то совсем и полностью. Отказываетесь от обязанностей – забудьте о правах и привилегиях. В результате на Даунинг-стрит все больше стали говорить о "жестком Brexit'е" с выходом из единого рынка ЕС. Разговоры пока что идут, впрочем, достаточно осторожные: незачем пугать и без того встревоженных инвесторов. И без того единственное, что уже ясно с Brexit'ом – это падение курса британского фунта и рост инфляции.
Эксперты отмечают, что если Терезе Мэй где и удалось добиться несомненных положительных результатов за первые 100 дней премьерства – то исключительно "по партийной линии". По мнению политологов, Мэй смогла предотвратить внутрипартийный раскол, которого опасались после референдума. Более того, ей удалось укрепить позиции консерваторов в стране благодаря постепенной смене риторики с традиционной правой на более умеренную центристскую. Говорят даже, что теперь лейбористы рискуют стать аутсайдерами политической сцены. Вероятно, на успехах во внутренней политике и строится убежденность сторонников Мэй в том, что ее звездный час еще впереди. Дескать, перед решающей схваткой с брюссельскими бюрократами нужно укрепить тыловые коммуникации – и это как раз у премьера отлично получается. Противники же напоминают, что одними обозами битвы все-таки не выигрываются: нужен хоть какой-то план. Потому что де в его отсутствие бизнес чувствует себя все менее уверенно. Вследствие чего страна еще до Brexit'а все явственнее ощущает на себе его негативное влияние.
С определенностью можно сказать одно: Терезе Мэй точно удалось изменить стиль британской политики. Ее "леопардовые" туфли, каблуки со стразами и костюмы от Вивьен Вествуд не сходят со страниц глянцевых журналов. Так что пока не очень ясно, какой походкой и в какую сторону Британия будет шагать после Brexit'а – зато с туфлями вопрос, кажется, уже решен. Ну хоть это.
