Автор Дмитрий Геер
Олимпиада в Германии в 1936 году стала первой в мировой истории Олимпиадой, которая была использована как мощное идеологическое оружие. Никогда ранее спортивное мероприятие пусть даже и мирового значения не сопровождала такая фантастическая трата денег. На организацию Игр было потрачено 20 млн рейхсмарок. Да и сами по себе Игры оказались рекордсменами по масштабам.
На Игры в Германию приехали более 4 млн болельщиков, в Берлине работали журналисты из 44 стран. На спортивные поля вышли свыше четырех тысяч атлетов из 49 стран. Олимпиада стала самым настоящим праздником не только спорта, но и стиля жизни, который продвигали нацисты. При этом олимпийское движение еще не было частью большой политики, а, значит, и до бойкота дело так и не дошло, отмечает научный сотрудник Российского института стратегических исследований, историк Третьего Рейха Константин Залесский:
"С Олимпиадой 1936 года ситуация была в том, что, по большому счету, к этому моменту примеров бойкота Олимпиады, которые были потом, не было. Олимпиада в 36-м еще считалась не политическим событием, а событием международной спортивной жизни. К тому же решение о проведении Олимпиады в Берлине было принято не при нацистах. Но многие страны посчитали, что смешение спорта и политики – это плохо. Германия, со своей стороны, тоже продвигала мысль, что это – спортивное мероприятие, не связанное с политикой".
Стоит напомнить, что после Первой мировой войны на Игры в 1920-м и в 1924-м годах Германию не пустили. И только 13 мая 1931 года Международный олимпийский комитет решил проводить их в Германии. Тогда это рассматривалось, как попытка вернуть страну в мировое сообщество. Не стоит забывать и о том, что для всего немецкого народа это спортивное событие стало если и не частью реванша, то важным актом, который помогал осознать свою силу и значимость, подмечает историк Второй мировой войны и спецслужб Александр Бондаренко. Была в этом и большая политическая игра, добавляет эксперт:
"Америка всегда стремилась к мировому господству. Поэтому она и тогда помогала развитию германской военной промышленности. Потихоньку. И развитию советской промышленности – очень было выгодно, чтобы в Европе были свои столкновения интересов. То, что эти столкновения обязательно будут, было понятно по окончании Первой мировой войны. Потому что она закончилась провокационно: Германию унизили, как могли, отняли земли, которые передали Польше, никакого отношения к этой стране не имевшей. Это было для Германии предлогом для начала новой войны. Поэтому американцы четко выдержали: политика чужда олимпизму, а то, что нам выгодно – это уже второй вопрос".
Да и в самой Германии перед Олимпиадой произошли важные политические изменения, которые заставили европейских политиков по-иному посмотреть на Гитлера и его окружение, добавляет Константин Залесский:
"Политики решили не связывать и не увязывать спорт и политику. Тем более, что Германия пошла навстречу: была свернута антиеврейская пропаганда в Германии, была даже выставлена в составе команды Германии спортсменка, которая была наполовину еврейка. Не было никаких препон для приезда евреев в составе других команд, других людей, которых Германия считала низкими по уровню. Второй момент был в том, что в 36 году и даже позже западные страны продолжали надеяться на то, что все действия Гитлера – политическая риторика, которая не имеет под собой далеко идущих планов".
То, что эти планы идут слишком далеко, станет понятно уже через три года. Однако пока что самообман политиков привел к тому, что Олимпийские игры 1936 года вошли в мировую историю сразу по многим параметрам. И один из них оказался тесно связан с политикой. Игры в Германии имели слишком ярко выраженный политический и пропагандистский характер. Более того, именно тогда фашистское руководство Германии одержало чуть ли ни главную идеологическую победу.
