Автор Михаил Шейнкман
Корабли Южной Кореи и США во вторник начали "вторжение" в пространство КНДР. Это – учения. Но не легенда. Не первый год союзники даже не скрывают, что конкретно репетируют захват Пхеньяна. А если учесть, что каждый из них уже давно, как Отче наш, знает свой маневр, то примитивно дразнят его.
Отличие этой провокации, а в северной части полуострова иначе имитацию морского боя и не называют, в том, что она еще и "перебила" серию необычайно мирных заявлений. Хотя, быть может, именно для того, чтобы все-таки придать тренировочным залпам иное звучание, президент Южной Кореи Пак Кын Хе накануне сообщила о готовности к переговорам с Ким Чен Ыном без предварительных условий. Она, правда, по традиции отметила, что без сворачивания КНДР ядерной программы мирное урегулирование невозможно, но заявила, что этот вопрос в повестку вероятного саммита пока включать необязательно. Вместо этого, по ее словам, можно было бы наладить регулярный характер встреч разделенных семей и провести новый раунд уже 9 февраля, в лунный Новый год.
Это – не "белый танец". Дама лишь ответила кавалеру. Ким Чен Ын еще пару недель признал отсутствие оснований для отказа в свидании на высшем уровне по мере, как он выразился, "создания нужной атмосферы и обстановки". "Вся корейская нация должна подняться, как один человек, на общенациональное движение за воссоединение страны", — только со свойственным чучхе пафосом провозгласил он, снисходительно пообещав при этом не навязывать южанам свой политический строй.
Все, конечно, понимают условность этого предрасположения. Однако с удовольствием подыгрывают ему, поскольку так по-соседски, пусть и сохраняя ту же дистанцию, лидеры двух Корей давно не общались. Последний раз у них что-то получилось в 2000 году. Но тогда ими были совсем другие люди. Ким Дэ Чжун и Ким Чен Ир договорились даже о создании совместного Кэсонского промпарка в КНДР.
Потом – как отрезало. В прошлом году уже при нынешних правителях заговорили даже о беспрецедентном со времен войны обострении. Обошлось.
Но опять военные учения. И Вашингтон проводит их, несмотря на готовность Ына заморозить новые испытания ядерного оружия в обмен на отказ США от морских маневров. По большому счету, они и сейчас не более опасны, чем прежде. Но Пхеньян вполне может расценить пренебрежение к его миротворчеству как нежелание оппонентов идти на диалог в принципе. Хотя, может быть, для того он и объявил о компромиссе, чтобы публично прийти именно к такому выводу.
Продолжит ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Константин Асмолов.
— Насколько искренны лидеры двух Корей в желании если не примириться, то хотя бы встретиться?
— В желании встретиться особой неискренности нет. Дело в том, что на пути этого желания стоит довольно много разнообразных проблем. У Пак Кын Хе, безусловно, есть желание совершить в межкорейских отношениях некий прорыв. Но есть вопрос, связанный с тактикой. В глазах общественного мнения это не должно выглядеть как односторонние уступки Северной Корее. Хотя обе стороны сейчас говорят о восстановлении доверия, на юге это понимают именно как односторонние уступки. И не очень понятно, чем Сеул готов пожертвовать ради достижения консенсуса.
— Один из возможных поводов для случайной встречи двух лидеров – 70-летие Победы в Великой Отечественной войне. В Москву могут быть приглашены оба. Это – вариант?
— Это вариант для их встречи. При условии, что в течение ближайших месяцев не произойдет каких-то форс-мажоров, скандалов, в результате которых та или иная сторона хлопнет дверью. Однако, хочется надеяться, что поскольку 70-летие окончания Второй мировой войны – это значимый повод, руководство Севера и Юга сможет прилететь в Москву. А дойдет ли дело до личной встречи, и какой будет эта личная встреча — это еще вопрос.
Пак Кын Хе на самом деле может быть заинтересована в снижении напряженности на полуострове хотя бы потому, что во внутренней политике ей особо похвастаться нечем. А пора бы. Но, несмотря на относительную идентичность намерений двух лидеров, их нельзя считать тождественными. Ын отвечает за себя, а Хе – только за себя, но не за того парня, который, собственно, и решает, проводить ему военные учения в Японском море или нет. Для Вашингтона, похоже, самое главное в корейском блюде – это острота. А Хе это будет из Ына или отбивная, как в комедийном боевике Голливуда, это уже не принципиально.
