Пока вирус не грянет. Почему медицина спасовала и при чем тут Семашко
Пандемия коронавируса стала тестом для систем здравоохранения стран мира. Кто-то сдает его успешно, как, например, Германия, а кто-то практически проваливает или сдает с большим трудом, как США, с их огромными ресурсами и мощнейшей экономикой.
COVID-19 застал врасплох практически все страны мира. Многие поначалу не слишком серьезно отнеслись к сообщениям о вспышке в Китае и упустили драгоценное время. Подтверждением того, что промедление смерти подобно, стала Италия, которая долгое время удерживала лидерство по числу погибших. Жесткий карантин в стране ввели только 11 марта, хотя первый пациент умер 22 февраля, через три дня скончались еще десять, и далее по нарастающей. Власти явно опоздали, и ситуация вышла из-под контроля.
То же самое можно сказать и про США, которые вот уже месяц возглавляют печальный рейтинг. Такой явный провал эксперты объясняют децентрализацией системы здравоохранения, когда все штаты действовали вразнобой, вводя разные карантины или вовсе откладывая их до последнего, что и привело к таким страшным последствиям. В мирное время такая модель работает вполне сносно, но в случае эпидемий и войн проигрывает в скорости реакции, координации усилий и мобилизации ресурсов.
Это хорошо видно на примере Италии, где тоже децентрализованная система управления медициной. Специалисты обращают внимание на различия в действиях итальянских областей Ломбардия и Венето в условиях эпидемии. Пока в Ломбардии жили обычной жизнью, в Венето ввели режим самоизоляции и запустили массовое тестирование. В результате эпидемия в Венето замедлилась, а в Ломбардии произошла катастрофа.
Основная проблема, наверное, в том, что ни одна страна мира не готова заранее готовиться к тому, что, возможно, случится через 5-7 лет, а возможно, и не случится – отметил в интервью радио Sputnik нейрохирург Алексей Кащеев.
"При такой подготовке надо многим жертвовать, тратить огромные деньги. А вдруг впустую? Теперь подход должен измениться. Страны вынуждены задуматься о том, как организовать эпидемиологические меры так, чтобы эпидемия больше не повторилась или повторилась с меньшими жертвами. Главное для медицины – научиться быстро разворачивать меры помощи не в авральном порядке".
Кстати, в этом преуспели Южная Корея и Япония. Эти страны смогли предотвратить массовое заражение населения именно благодаря мобилизационной модели здравоохранения, которая сильно напоминает советскую модель наркома Семашко. Она позволяет быстро перемещать ресурсы в зависимости от ситуации в регионах и быстро мобилизовать резервы стационаров, когда упор делается на больницы, а не на амбулаторную помощь. Специалисты отмечают, что в Японии и Южной Корее практически сохранились советские нормативы коечного фонда больниц.
По данным ВОЗ, в Японии сегодня 135 коек на 10 тысяч человек. Примерно столько же было в СССР в 1990 году, а если точнее, то 137. В Южной Корее коек чуть меньше – 115. Эксперты отмечают, что в Японии, где много долгожителей, стационары позволяют быстрее и эффективнее обследовать и корректировать лечение пожилых людей, чем гонять их по поликлиникам. А в Южной Корее в обычное время пустующие койки используются для медицинского туризма. В случае эпидемий или войн их можно быстро развернуть для массового поступления раненых или больных.
Такой подход на опережение стран Юго-Восточной Азии связан с тем, что там постоянно существует риск как эпидемий, так и стихийных бедствий, и локальных войн. В странах Европы и США ничего подобного не происходило последние полвека, поэтому их здравоохранение, что называется, расслабилось, утратив мобилизационный характер, а амбулаторная помощь практически вытеснила стационарную. Поэтому, не имея необходимых резервов на случай наплыва больных, европейские и американские больницы во время пандемии работают с колоссальной перегрузкой и очередями.
Впрочем, Россия последние лет шесть тоже сокращала коечный фонд. По сравнению с СССР мест в больницах стало меньше в полтора раза. По данным Росстата, сегодня на 10 тысяч человек у нас 80 коек. Больше, чем в Италии и Испании. Впрочем, не только в койках дело. Нужны хорошо оборудованные стационары, где будет проводиться эффективное лечение, а их тоже подсократили во время оптимизации.
С 2000 по 2015 год количество больниц в России уменьшилось в два раза – с 10,7 тысячи до 5,4 тысячи, подсчитали в 2017 году эксперты Центра экономических и политических реформ (ЦЭПР) на основании данных Росстата. Специалисты тогда отмечали, что в случае сохранения таких темпов закрытия больниц, а это примерно 353 каждый год, к 2021-2022 годам количество медучреждений в стране достигнет трех тысяч, то есть уровня Российской империи в 1913 году.
Кстати, в конце прошлого года провал оптимизации публично признала вице-премьер Татьяна Голикова. Она заявила, что оптимизация здравоохранения во многих регионах была проведена неудачно. А вице-премьер Антон Силуанов произнес, что множество поликлиник и районных больниц в России находятся "в плохом, если не сказать ужасном, состоянии".
Так что впереди работа над ошибками. Надо как следует реформировать здравоохранение по итогам этой пандемии, чтобы встретить во всеоружии будущие смертельные вирусы. А они, возможно, не за горами. Эксперты говорят, что нет гарантии, что за текущей волной не последуют новые. Как известно, пандемия испанского гриппа в начале ХХ века проходила в течение трех лет в три волны, самой опасной из которых оказалась вторая. Если нынешняя волна спадет к лету, то новая может прийти к ноябрю – допускают специалисты.
Автор Ольга Гаврилова, радио Sputnik
