"Российская летопись". Василий Чупятов, "принц мароккский"

В сентябре 1792 года скончался Василий Анисимович Чупятов. Во времена Екатерины II он был весьма известен не только в Петербурге, но и в остальной России. Державин в своей оде "Вельможа" упоминает о нем:

Всяк думает, что я Чупятов,

В мароккских лентах и звездах…

Кем же был этот Чупятов? Он принадлежал к старинному именитому купечеству из города Ржева. Вспоминали, что был человеком просвещенным для своего времени и не лишенным ума. Высокого роста, ходил во французском кафтане. По словам современников, Чупятов поражал своею величавою скромностью.

Торговал пенькой в Петербурге. По словам все того ж Державина, он также экспортировал свой товар в Любек, Гамбург, Англию и Голландию.

Говорят, что разорившись из-за пожара, во избежание долговой тюрьмы, симулировал сумасшествие. Чупятов утверждал, что влюбленная в него принцесса Марокко готова заплатить все его долги, но враги не допустили его к ее подаркам. Ходил везде, обвешанный бутафорскими орденами, лентами и медалями.

По другой версии, причиной расстройства его дел было неудачное сватовство к дочери известного богача Володимирова. А в качестве свата выступил ее дядя, известный тоже чудак, Прокофий Акинфиевич Демидов. Но Володимиров отказывался выдать дочь. Тогда Чупятов прибег к содействию всесильных Орловых и даже доходил с просьбой до самой императрицы. Впрочем, скорее всего, это была выдумка самого Чупятова. Но, так или иначе, а сватовство его окончилось ничем. Неудавшийся жених сдаваться не захотел и подал формальную жалобу на Володимерова в Коммерц-коллегию. Коллегия, конечно, не стала принимать к рассмотрению такую странную жалобу. И вот тогда-то и появились первые сомнения в психическом здоровье Чупятова.

В петербургском обществе его вскоре сделали предметом постоянных насмешек. К нему присылали по почте ленты и грамоты будто бы на пожалованные ему ордена. Иные писали к нему и просили, чтобы он оказал им свое покровительство, когда взойдет на мароккский престол, которого состоит наследником. Чупятов не замечал, однако, глумления и даже утешался присланными наградами.

Он был всегда желанным гостем даже у высокопоставленных лиц. Являясь в гости, вел разговор как человек здравый до тех пор, пока не покажут ему, ради потехи, курицу, разукрашенную лентами. Как только Чупятов увидит такую курицу, так и понесет всякий вздор, воображая, что курица есть воплощенный дух, присланный ему от мароккской принцессы...

Существует рассказ, что Екатерина II во время осмотра Вышневолоцкого канала увидела Чупятова, разукрашенного лентами и звездами. Государыня спросила у местного начальника, кто это, и, услышав, что это помешанный, сказала: "Почему он у вас на свободе? Для подобных людей место в заведении".

Этот анекдот, возможно, и правдив, кроме одной детали. Вряд ли Екатерина, известная своим человеколюбием и снисходительностью к слабостям и недостаткам своих подданных, приказала лишить свободы безобидного чудака.

Дипломат граф Александр Иванович Рибопьер как-то рассказывал. У его отца, Ивана Степановича Рибопьера, адъютанта всесильного Потемкина, был очень старый дядя – сенатор Василий Иванович Жуков, человек глупый и невероятно тщеславный. Он смерть как хотел получить голубую кавалерию, то есть орден Святого Андрея Первозванного – высший орден Российской империи. При Екатерине II было всего 12 андреевских кавалеров. Один из них умер. И Жуков пристал к своему племяннику, чтобы тот выхлопотал ему у императрицы андреевский орден. Екатерина снизошла до просьбы Рибопьера. Получивши ленту, Жуков прибыл во дворец, чтобы, как принято, поблагодарить за награду. Государыня его приняла очень милостиво, и сказала: "Вот, Василий Иванович, только живи, до всего доживешь"...

Чупятов, несомненно, был одним из прообразов гоголевского Поприщина из "Записок сумасшедшего" (и обе фамилии с шипящими согласными: Чупятов – Поприщин, другим прообразом считается несчастный Батюшков): "Сегодня великий инквизитор пришел в мою комнату, но я, услышавши еще издали шаги его, спрятался под стул. Он, увидевши, что нет меня, начал звать. Сначала закричал: "Поприщин!" – я ни слова. Потом: "Аксентий Иванов! титулярный советник! дворянин!" Я все молчу. "Фердинанд VIII, король испанский!" Я хотел было высунуть голову, но после подумал: "Нет, брат, не надуешь! знаем мы тебя: опять будешь лить холодную воду мне на голову""...

Часть Марокко во времена Гоголя находилась под властью Испании.

Историк М.И. Пыляев вспоминал, что еще в середине XIX века видел на Смоленском кладбище Петербурга каменную плиту над могилой Чупятова. Надпись на памятнике гласила: "Под камнем сим покоится ржевский купец Василий Анисимович Чупятов, под названием принц мароккский, в сем лестном звании странствовал 27 лет и на 64-м году жизни своей скончался 1792 года сентября 16-го дня"...

– Судебник 1497 года.

– Генерал Раевский.

– Разводы в России: практика и статистика.