Одиннадцатого июня 1934 года был завершен снос Сухаревой башни. Таким образом, говорят, решили проблему расширения Садового кольца. И память об этой башне решили тоже уничтожить. В том же году Лазарь Каганович, тогда первый секретарь Московского обкома ВКП(б), переименовал Сухаревскую площадь в Колхозную.
А история башни начинается с той поры, когда в память полковника Лаврентия Сухарева, оставшегося верным Петру I во время стрелецкого бунта, деревянные Сретенские ворота были заменены на каменные и названы Сухаревскими. Их строительство происходило в середине 1690-х годов. Сухарева башня первоначально была просто воротами-караульней. В 1701 году она была надстроена.
Башня в течение веков использовалась разнообразно. Одно время – еще при Петре – иностранные комедианты показывали в ней для простого народа различные увеселения. С башней связан один из первых отечественных театральных анекдотов. Рассказывают: однажды было всенародно объявлено, что в Сухаревой башне актеры покажут "неслыханное и невиданное представление". Зал был забит битком. В числе присутствующих неожиданно объявился собственной персоной и Петр I. Когда же занавес был поднят, все увидели надпись: "Первое апреля", то есть день смеха и розыгрышей. Однако комедиантам-шутникам было вовсе не до шуток: в зале сидел царь, который, как известно, на расправу был скор. Одно дело одурачить несколько сотен простонародных ротозеев, но совсем другое дело шутки шутить с царем! Но все кончилось благополучно. Петр, улыбаясь, сказал: "Это театральная вольность"…
Сухарева башня считалась одной из первых достопримечательностей Москвы. Ее в народе называли Сухаревой барышней и "сватали" за Ивана Великого.
Рассказывали, что за день до вступления французов в Первопрестольную в перетяжках шпиля башни, в крыльях медного орла, запутался и повис ястреб. Москвичи увидели в этом доброе предзнаменование: как с ястребом, так-де, дайте только срок, и с Бонапартишкой то же будет…
Время шло. Когда прокладывали в Москве трубы для воды, то помещение башни использовалось как бассейн, откуда вода поступала самотеком в городские водопроводы-фонтаны.
"По воскресеньям около башни кипел торг, на который, как на праздник, шла вся Москва, и подмосковный крестьянин, и заезжий провинциал.
Против роскошного дворца Шереметьевской больницы вырастали сотни палаток, раскинутых за ночь на один только день. От рассвета до потемок колыхалось на площади море голов, оставляя узкие дорожки для проезда широченной в этой месте Садовой улицы. Толклось множество народа, и у всякого была своя цель.
Лозунг Сухаревки: "На грош пятаков!" Одних сюда гнала нужда, других – азарт наживы, третьих – собирательство, коллекционирование… Букинисты и антиквары были аристократической частью торга. К ним приходили многие знаменитости. К букинистам, например, часто хаживали профессора Забелин, Тихонравов, Барсов. У антикварных лавок можно было встретить знаменитых коллекционеров Щукина, Зайцевского, Шмаровина.
Встречались, конечно, и курьезные коллекционеры. Долгое время на Сухаревку ходил старый лакей с аршином в руках и требовал книги в хороших переплетах определенного размера. За ценой не стоял. Его чудак-барин, разбитый параличом и не встававший с постели, таким образом составлял библиотеку, вид которой утешал его"…
А вот пример другого чудачества, правда, осмысленного чудачества-мистификаторства. Вспоминает советский писатель Владимир Лидин:
"Приходит как-то ко мне утром в воскресенье Алексей Николаевич Толстой и лукаво говорит:
– Слушай, пойдем на Сухаревку покупать предков. У каждого должны быть приличные предки. Почему тебе не иметь, например, предка-генерала?
Мы долго бродили по торгу. Толстой настойчиво убеждал меня купить портрет какого-то мрачного мизантропа, уверяя, что у меня есть с ним даже фамильное сходство. Однако я купил женский портрет, довольствуясь родством по женской линии. Толстой же приобрел портрет екатерининского вельможи.
– Будет прапрадедом, – заявил он серьезно. – Аким Петрович Толстой.
Несколько дней спустя, разочаровавшись в прапрадеде, Толстой торжественно вручил портрет драматургу Павлу Сухотину.
– Пускай висит у тебя, – сказал он, оглядывая неуютную комнату драматурга, и добавил со вздохом: а то ведь без предков тяжело тебе, Паша".
Но вернемся к воспоминаниям "дяди Гиляя". Он писал: "Главной же, народной Сухаревкой, была толкучка и развал. Какие это два разнообразных слова: народ толчется целый день в одном месте, и так натолкает, что потом все тело болит! Или развал. Развалят нескончаемыми рядами на рогожах немудреный товар и торгуют кто чем. Кто – рваной обувью, кто – старым железом, кто ключи к замкам подбирает и тут же подпиливает, если ключ не подходит. А карманники по всей площади со своими тырщиками снуют: окружат, затырят, вытащат…
Сухаревка была особым миром, никогда более не повторяемым. Она вся в следующем анекдоте. Один художник-реставратор, возвращаясь в одно из воскресений с дачи, прямо с вокзала по обыкновению заехал на Сухаревку. Там он довольно дешево купил великолепную старую вазу – точь-в-точь под пару, имеющейся у него. Можете себе представить радость настоящего любителя, приобретшего такое ценное сокровище! А дома художника встречает прислуга и сообщает, что накануне его квартиру обокрали. Он купил свою собственную вазу!"…
Впрочем, Сухаревку жалко не очень. Жалко Сухареву башню. В 1934 году она была снесена: других вариантов расширения Садового кольца проектировщики найти не смогли, вернее, не захотели, побоялись.
Семнадцатого апреля с коллективным письмом к Сталину обратились Щусев, Грабарь, Юон, Жолтовский и другие. Они писали: "Неожиданно (после того, как вопрос был, казалось, улажен) начали разрушать Сухаревскую башню. Уже снят шпиль; уже сбивают балюстрады наружных лестниц. Значение этого памятника, редчайшего образца петровской архитектуры, великолепной достопримечательности исторической Москвы, бесспорно и огромно. Сносят его ради упорядочения уличного движения… Настоятельно просим Вас срочно вмешаться в это дело, приостановить разрушение Башни и предложить собрать сейчас же совещание архитекторов, художников и искусствоведов, чтобы рассмотреть другие варианты перепланировки этого участка Москвы, которые удовлетворят потребности растущего уличного движения, но и сберегут замечательный памятник архитектуры".
Вот так!..
Причем этим дело не закончилось. Позднее Сталин, возвращаясь к теме сноса Сухаревой башни, заметил: "Возражающие против сноса слепы и бесперспективны". Эк, куда загнул "отец всех времен и народов"! А от этого уже недалеко и до 58-й статьи…
Кстати, есть проекты по восстановлению башни. А что? Например, на 3D-принтере!.. Грустно на этом свете, господа…
В этом выпуске вы также услышите:
– Чесменский бой.
– Военный министр светлейший князь Александр Иванович Чернышев.
– Анна Ахматова и ее стихотворение "Сероглазый король".
У радио Sputnik отличный паблик в Facebook, а для тех, кто предпочитает отечественное, — "ВКонтакте".
Есть еще Twitter, где все кратко, но емко. Обещаем!
