Автор Михаил Шейнкман
Свет мира прекрасен,
Когда сверкает блеском клинок
Над головой безрассудных.
Но нет границ у доброты:
"Огонь!".
Это пятистишие, конечно, литературные вольности и отход от канонов. Но вполне в духе официального Токио, который именно это сегодня себе и позволяет. Правда, его история совсем про другие танки. И это не японская поэзия. Проза. В ней парламент переписывает привычки. Нижняя палата через 70 лет после капитуляции местного милитаризма позволяет Вооруженным силам участвовать в боевых операциях за рубежом. А это значит, что в Японии, несмотря на отчаянное сопротивление оппозиции и общественности, утверждаются законы военного времени. В иное государство воевать себе не позволяло. Тем более, на стороне.
Впрочем, как говорят в правительстве, речь идет исключительно о миротворческих операциях в составе дружественных коалиций. Мол, эти меры поддерживает ключевой союзник Токио – Вашингтон, а потому они жизненно важны для ответа на новые угрозы. На них не указывают пальцем. Но Китай – это первое, что само собой приходит на ум. Особенно, если учесть, что новый закон позволяет браться за оружие даже в случае так называемой "пограничной ситуации" между миром и войной. А у них в Восточно-Китайском море всегда есть место поводу. Спорные острова Сенкаку или, как это по-китайски, Дяоюйдао.
Но не пересматривать же из-за них пацифистскую конституцию 1947-го года. А именно к этому, говорят критики Синдзо Абэ, все идет. Не считают себя убежденными премьером и около 80% граждан. Но он неумолимо идет к намеченной цели. Впервые принял стратегию национальной безопасности, создал Совбез, изменил правила экспорта вооружений. Закон о коллективной безопасности – это кульминация. При этом о японской армии не скажешь, что это лишь одно название. Потому что нет даже его. У страны – Силы самообороны. И все прекрасно понимают, что в военном смысле Япония вряд ли может позволить себе больше того, что ей разрешит Вашингтон. Или потребует от нее. Так у них повелось с известных пор. Именно это заставляет экспертов сомневаться в чистоте патриотических намерений Абэ.
Хотя у него – это семейное. Чиновник в третьем поколении. Еще его дед Нобусукэ Киси, будучи премьером с 1957 по 1960-й, хоть и добивался пересмотра конституции для возвращения Японии права на полноценные вооруженные силы, но подписал с США Договор о гарантиях безопасности. Из-за этого и ушел. Популярность его внука сейчас тоже стремительно падает. Он едва ли не в самой тяжелой ситуации с момента прихода к власти. И "дедовский метод" вполне может вывести его на путь политического камикадзе. Но ладно бы только его. Последний раз, когда Страна Восходящего Солнца вступала в военный союз и переходила границы, это для нее плохо закончилось.
Продолжит ведущий научный сотрудник Центра исследований Японии Виктор Павлятенко.
– Как реально может измениться ситуация в этом регионе с появлением у японской армии права применять оружие? Причем, не только для самообороны.
– Так сразу говорить о том, что изменяется военно-политическая ситуация в регионе, наверное, не стоит. Самое главное, что Япония приобрела себе такое право. Оно вселяет в нее уверенность и дает какие-то основания для реализации амбициозного плана по превращению Японии в игрока на мировой арене с военно-политической точки зрения. Как эконмическая держава она уже состоялась, а как военно-политическая, пока нет.
– Японская оппозиция усматривает в новых законах подходы уже и к изменению конституции. Дойдет ли премьер Синдзо Абэ до этого? Успеет ли?
– С японской конституцией несколько сложнее. Во-первых, нужно, чтобы две трети парламента за это проголосовали. Но это – не самое главное. А вот окончательное решение выносится уже на всенародном референдуме. Его итоги дают основания для соответствующего указа императора. Поэтому на сегодняшний день речь идет не об изменениях конституции, а об ее трактовке. То есть, создан механизм решения текущих вопросов. Но что касается кардинального изменения конституции, пока Абэ на это не замахивается.
В Стране Восходящего Солнца говорят: танка появилась вместе с самураями. Только танка остается, а самураи – нет.
Я у дома
Посеял, взрастил карааи –
И увяли ее лепестки…
Но не будет мне это уроком
Я посею опять карааи!
Это классика японского жанра, но в японские законы она уже не вписывается.
