Автор Михаил Шейнкман
"Мы так близки, что слов не нужно". Если кратко, то это все, с чем подошли участники венских переговоров по иранской ядерной программе к очередному крайнему сроку. Каждый из них публично признал беспрецедентное продвижение, но без подробностей. Зачем, если все видели, что ночи им опять не хватило. 80 страниц всеобъемлющего текста к утру – снова без счастливого конца.
Причины и выводы журналисты искали в настроении ньюсмейкеров. Здесь их оставалось ровно столько, сколько необходимо было, чтобы понять, у кого с кем проблемы. Скажем, госсекретарь Керри был явно не в духе и не скрывал раздражения. Бросил в сердцах, что "шестерка" мировых держав не будет ждать вечно. Но затем: "Не спешите нас торопить", – адресовал кому-то менее конкретному. Главу МИД Ирана Зарифа, напротив, нашли торжествующим. "Будем работать столько, сколько нужно", – настроил он окружающих на то, что дедлайнов больше не будет. И это, наверное, главное их достижение. Когда 30-е прошло, 7-е минуло, они, наконец, преодолели магию чисел.
На самом деле, сроки имели значение только до пятницы. Успей переговорщики к 10 июля, конгресс США рассмотрел бы сделку с Тегераном за 30 дней. В противном случае, он еще в апреле постановил растянуть этот процесс двукратно. Видимо, в наказание, поскольку на такое же время, значит, откладывается и отмена санкций. Но Зариф в Вене не выглядел расстроенным. Хотя внешность бывает обманчивой, как и слухи. Ведь, если верить им, это Тегеран никак не может добиться нужной для себя формулировки о снятии оружейного эмбарго. Говорят, что западные партнеры ужесточили свою позицию. Но, может быть, они сами это и говорят, чтобы не выглядеть заложниками ультиматумов противной стороны.
Закрытый формат. Слишком много недосказанности, намеков и полутонов, чтобы крупицы сведений толковать однозначно. Тем паче, что дипломаты сами расходятся в количестве камней преткновения. В начале недели несогласованные пункты отсчитывались как секунды до старта: девять, семь, пять, четыре. К пятнице перешли на соотношение. Готовность программы оценивают в 98%. Но это только кажется, что вот-вот. Коль решили сразу, что пока не принято все – не принято ничего, чуть-чуть не считается. Тем более что теперь, похоже, это бег не на время, а на выносливость.
Тему продолжит российский политолог Аждар Куртов.
– Зачем нужна была эта погоня за дедлайнами? Что не хватает переговорщикам для компромисса?
– Иранцы всегда занимали такую позицию, которая в глазах их оппонентов выглядит как некая хитрость по затягиванию переговоров. Действительно, не раз уже объявлялось о том, что в этом году будет окончательно решен вопрос о снятии санкций с Ирана. Почему этого не произошло? Иранская сторона настаивает на снятии санкций одномоментно. А американцы считают, что иранцам до конца верить нельзя, их нудно держать "на крючке". Есть разногласия и связанные с конкретикой. Иран, вроде бы, согласен с тем, чтобы уменьшить количество центрифуг, ликвидировать ряд объектов на своей территории. Но в деталях, по всей видимости, стороны так и не пришли к полному пониманию.
– Переговорщики уже не ставят перед собой крайние сроки, но не скрывают, что у терпения есть предел. Есть ли гарантия, что они успеют все решить до того, как оно лопнет?
– Фразу "у терпения есть предел" могут говорить политики. А дипломаты привычны к тому, чтобы переговоры переносились, какие-то детали согласовывались годами. Честно говоря, иранская ядерная проблема достаточно сложная. Но положительно уже то, что иранцы согласились сесть за стол переговоров и, что называется, поступиться принципами. И, я думаю, что не надо от Ирана ожидать какого-то чуда. Он считает своим неотъемлемым правом развитие мирной ядерной энергетики.
Если исходить из того, что успех этого процесса изначально ставили в зависимость от политической воли его участников, то можно решить, что ее-то как раз им и не хватает. Как сказать. Они ведь не стали поддаваться искушению закончить все, как можно быстрее. А значит, проявили характер. Так и надо, коль скоро эти переговоры сравнивают с восхождением на Эверест. Хотя это вряд ли предел их мечтаний. Все-таки с горы надо спускаться. А в иранском деле им нужен билет в один конец. Потому он пока с открытой датой, что еще не решили – в каком направлении.
