Автор Михаил Шейнкман
Прогнозы – дело неблагодарное. Но международным кредиторам Греция уже "спасибо" не сказала. Поэтому едва ли после воскресенья они станут что-то менять в расчете на ее признательность. Поэтому и вынужденный саммит лидеров стран Еврозоны – это всего лишь оборотная сторона референдума. Только на охи – вздохи. Заранее известно, что они могут сказать. Но даже среди них никто не знает, к чему это приведет.
Очевидно, что ЕС еще не отошел от, пожалуй, самого трудного понедельника в своей истории. Хотя бы потому, что эмоционально он не закончился и во вторник. Телефонные консультации продолжались весь день, всю ночь и снова утром. Олланд и Меркель, Лагард и Путин, Обама, Ципрас, Юнкер, Пан Ги Мун. Греция связала мир. Или, точнее, сковала. Он застыл в ожидании. И это – не про Евросоюз. Там царит растерянность. Экономические решения бессильны. Политические – чреваты.
Чтобы ни говорили в ЕС о целесообразности референдума, но еще никогда с греками так не считались, как после него. Пусть, это всего лишь дипломатическая фигура речи, но "мы уважаем итоги" – это признак того, что все-таки за долгами разглядели людей. Возможно, как врагов, Запад обычно именно так квалифицирует тех, кто побеждает в референдумах ему вопреки. Но это уже возвращает ситуацию в русло человеческих переживаний.
Пока изменения ограничились греческим министерством финансов. Резкий в обращении с кредиторами Янис Варуфакис уступил место дипломату. В прошлом заместитель главы МИД Эвклидис Цокалотос – это и есть олицетворение "гибкости" в переговорах. Но и его "евклидова" геометрия – это позиция, построенная на тех же аксиомах. Грекам нечего терять, кроме своих долгов. Диспозиция сохраняется. Греция не может платить. Кредиторы не способны прощать.
Мосты разрушены, говорят в Германии. Но не мосты, а мифы. И совсем не древнегреческие. Они, как раз, навсегда. А вот устойчивость Евросоюза теперь выглядит пресловутой. Лучшая характеристика ситуации в нем – даже не Греция, а реакция на нее дремучей европейской периферии. Только в слабости центра она могла увидеть свой шанс на самоутверждение. Именно поэтому рвет и мечет Польша, которая и в еврозоне-то не состоит, но подсидеть Германию мечтает. Именно поэтому так усердствуют, насылая на греков оскорбления, режимы Прибалтики. И для европейского доминирования Берлина, между прочим, это не меньший вызов, чем заразительность греческого примера. Потому и сложно им сегодня, что не о Греции уже думают, а о себе. Она в худшем для себя случае будет выбираться самостоятельно. ЕС, не факт, что доживет до этого.
Тему продолжит замдекана факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ Андрей Суздальцев.
– Вынужденный саммит еврозоны – это признак того, что референдум в Греции имеет значение. А какое значение имеет саммит? Способен ли он на какие-либо изменения?
– Положено было его провести, потому что надо принимать решение, как дальше быть, так как Греция скатывается к дефолту. Этого тоже никому не хочется, потому что это Евросоюз. И получается, что страна ЕС оказывается близка к катастрофе. Идет разговор о гуманитарной даже помощи. Собираться надо. Но это не значит, что переговоры начинаются с нуля.
– В какой плоскости ЕС и Греция все-таки могут найти выход: в экономике или в политике?
– Решение будет приниматься политическое, чтобы будущее Греции было только в Евросоюзе и даже, может быть, в еврозоне. Однако накал очень сильный. Греки требуют серьезные уступки. 20 лет пролонгации долгов и новые кредиты. Программа ЕС далека от этого. И сближение их пока очень затруднительно. Работы предстоит еще очень много. Беда в том, что времени нет.
Еврозона – не школа гуманности. Из нее еще никто не уходил. Это – пожизненная мера "поощрения". И тот, кто твердит об изгнании Греции из этого "рая", блефует и демонстрирует, скорее, раздражение, чем здравый смысл. И не в том беда, что за Грецией потянутся другие. Чтобы парализовать ЕС, им хватит даже намека на то, что они в состоянии это сделать.
Так что рассерженные евровипы могут сколько угодно оскорблять Элладу, но, как о ней говорят, "чемодан без ручки" – это все же лучше, чем ящик без крышки. Хотя греки больше вспоминают не Пандору, а Прометея. Во-первых, независимый, во-вторых, бессмертный. Они ведь тоже зажгли и вернули европейцам настоящий огонь демократии, прекрасно понимая, что их страну теперь за это заклюют. Утешает, что вряд ли это будет продолжаться миллион лет.
