Автор Михаил Шейнкман
Санкции против Москвы главы МИД стран ЕС решили продлить, но не расширять. А это значит, что Греция все-таки добавила тепла похолоданию. Погоды пока не сделала, но лучом света в темном царстве выглянула.
Евросоюз, правда, по-прежнему обещает России сгущать тучи, угрожая громом и молниями, однако уже с оглядкой на ветер перемен, подувший из Эллады. С политическим обновлением из Афин явно потянуло благоразумием. Возмутились, что проект итогового коммюнике накануне министериала обнародовали по обыкновению без согласования с ними. На саммите обещали особое мнение. В итоге руководители внешнеполитических ведомств ЕС перед заседанием в Брюсселе больше заботились не столько о собственно санкциях против Москвы, сколько о сохранении нужного им микроклимата.
Греков предварительно пытались уговорить и даже купить. Обама вдруг решил поздравить премьера Ципраса с победой, пообещал содействие и даже пожурил Евросоюз за политику жесткой экономии. Ему-то, президенту страны-банкрота, не знать, какие все это мелочи по сравнению с мировым господством. И когда к нему проамериканским мейнстримом уже практически вся Европа стеклась, надо же было такому случиться, что поехал грека через реку. Вот и попытался Барак за руку грека цап. Можно представить, какими установками снабдили еэсовских "ястребов" в Госдепе перед слетом в Брюсселе. Не исключено, что одна из них заключалась в том, чтобы "замазать" новую Грецию хоть каким-то соучастием в антироссийской кампании, чтобы не мнила себя белой вороной.
Теперь некоторые прозападные эксперты доказывают, что это удалось. Им так приятнее думать. Она ведь не выступила против продления действующих санкций. Хотя в этом, собственно, и заключается "грециозность" Афин. Их бы воля, они и существующие запреты сняли бы. Но понимают, что в условиях консенсуса сейчас это невозможно. Поэтому, поддержав неизбежное, свели на нет степень жесткости в перспективе. При этом, ничуть не нарушив пресловутую евросолидарность. По требованию Греции из текста вычеркнули фразу о введении новых санкций и удалили слова об ответственности России за ситуацию на Украине. "Мы заявили: или эти тезисы исчезнут, или работы не будет вообще", — скажет Никос Котзиас после саммита. Между прочим, некоторые страны ЕС, из числа умеренных, похоже, даже рады появлению такой принципиальности. И, может быть, где-то в глубине души желают грекам еще большей категоричности. Собственной воли им явно недостает. А так, всегда можно укрыться за спиной более принципиального партнера.
Тему продолжит доцент кафедры евроинтеграции МГИМО Александр Тэвдой-Бурмули.
— Греция заставила с собой считаться. Насколько хватит ее запала?
— Я думаю, что ее запала хватит не очень надолго. Надо иметь в виду, что Греция страна крайне бедная и задолжавшая ЕС более 300 млрд евро. И главная задача Греции, как заявил ее премьер Ципрас, заключается в том, чтобы минимизировать это бремя задолженности. И именно в этом контексте надо понимать те новые внешнеполитические идеи, которые продуцирует сейчас новое греческой правительство. Я бы счел, в первую очередь, это некой позицией для торга.
— Насколько можно судить, Греция в своем отношении к санкциям не одинока. Ее настрой могут подхватить иные члены ЕС, которые хоть и критикуют его политику, но не рискуют противостоять ей официально?
— Скорее всего, это не произойдет. Для Европейского союза общая консолидированная позиция в отношении России крайне важна и принципиальна. Конечно, теоретически некая фронда возможна. Но при этом страны должны понимать, что они ничем не рискуют, проявляя эту фронду. А они рискуют. И именно потому, что случай Греции может быть заразительным, грекам довольно жестко укажут на их место. Они все-таки бедны и зависимы. Поэтому говорить о какой-то независимой греческой внешней политике немножко смешно.
Дебют новой дипломатии Афин можно считать вполне успешным. По крайней мере, "проамериканцы" в ЕС его запомнят. А глава МИД Никос Котзиас со своей добродушной улыбкой теперь будет являться им в ночных кошмарах. "Греческий орех" оказался не по зубам. "Два часа боя", как назвал Котзиас свое знакомство с коллегами, его не раскололи. Хотя и доказали, что один в поле – не воин. На этом поле один – дипломат.
