Автор Михаил Шейнкман
"Везет" полякам на министров иностранных дел. Что ни фигура, то кадр. Прежним был такой – Сикорский. А сейчас и вовсе – ну и Схетына. Тот "низвел" страну до уровня содержанки, признавая за ней лишь умение ублажать Вашингтон. Хотя и сам с этим прекрасно справлялся. Этот пал еще ниже — до Украины. Не той, чьи воины на самом деле в составе единой Красной Армии освобождали и Освенцим, и Польшу, и Европу, и мир. А той, что сейчас всем своим видом и сутью оскорбляет память об этом.
Схетына, как и Яценюк, вдруг решил, что "все, что было не со мной, помню". Тот публично доказывал немцам, что помнит, как Советский Союз "оккупировал" и советскую же Украину, изгоняя из нее нацистов, и фашистскую Германию, избавляя ее от Гитлера. Этот не забыл, что узников Аушвица спасал 1-й Украинский фронт. А значит, пояснил он в польском радиоэфире, "это украинцы в тот январский день там были и открывали ворота концлагеря".
К этому пассажу можно было бы отнестись как к историческому анекдоту. Не потому, что смешно. А потому, что абсурд не требует комментариев. Даже журналист, спросивший министра об истинных причинах неприглашения российского президента на 70-летие освобождения Освенцима, назвал его неуклюжее оправдание попыткой "выкрутиться". Но это не было дремучее невежество, как могло бы показаться. Хотя дипломированный историк, Схетына еще в институте уделял политике больше внимания, чем образованию. Но тоже ведь понимал, благодаря кому он учил историю польской Польши, а не фашистской. Его и сейчас, несмотря на конкретный вопрос, за язык никто не тянул.
Официальное объяснение Варшавы, согласно которому она не рассылала приглашений на торжества вообще, Москва и так приняла и поняла правильно. "Откровения" министра лишь еще раз подчеркнули настоящую причину. Это – примитивная геополитическая мелочность, в основе которой перевернутая логика, убожество мысли и откровенный цинизм. Кстати, Обама как-то заявил, что Освенцим освобождал и его дедушка тоже. С теорией Схетыны это несколько расходится. Если, конечно, не решить, что Обама хотел сказать, что украинец – он и в Африке украинец. Но это не противоречит концепции США. Еще в сентябре их посол в Сербии призвал Белград пригласить на 70-летие освобождения от фашистов не Путина, а Порошенко. Потому что, дескать, "3-я Украинская армия" сделала это. Не важно, что армию он спутал с фронтом. Главное, что Польша уже тогда все для себя уяснила. В Освенциме будет Порошенко. Так что Схетына знал, что говорит. И делал это с умыслом.
Беда, однако, еще и в том, что нынешнему Киеву и даром не нужна такая слава. Он был бы более обязан Схетыне, уточни он, что лагерь смерти освобождали не абстрактные украинцы, а выходцы западной части. Для их "прославления" как раз и не хватает, чтобы "героями" их признали потомки тех, кого они резали на Волыни.
Из Варшавы тему продолжит директор Европейского центра геополитического анализа, политолог Матеуш Пискорский.
— Чем руководствовался министр иностранных дел Польши, когда делал вот это странное заявление об Освенциме?
— Это довольно абсурдная и неграмотная попытка оправдания курса внешней политики Польши. Курса, который направлен на тесное сотрудничество с нынешними украинскими властями и на поддержание тех политических кругов, которые резко выступают за изолирование России на международном уровне. Нужно это констатировать, как шаг против России и, конечно, как неудачную попытку фальсификации истории. После этого заявления Схетыны большинство поляков настолько возмущены его поведением, что уже требуют отставки с поста министра иностранных дел. Действительно неприемлемо то, что человек такого уровня делает заявления, не имеющие ничего общего с действительностью.
Как и в случае с Яценюком, со Схетыной официальная Европа опять промолчала. Юлиуса Фучика на нее нет. Он бы напомнил, к чему в таких делах приводит равнодушие. Впрочем, уже видно, к чему. Следуя этой же перевернутой логике, Запад и разрешает Киеву убивать Донбасс. Если это – Украина, значит, и жизни достойны только украинцы. Хотя Украину, как и 1-й Украинский фронт, тоже назвали не по национальности, а по географическому принципу. Получилось, как в будущее глядели. Ведь она, как была, так и осталась, у края.
Только теперь — пропасти. Что же касается 70-летия в Освенциме, то в январе 45-го нас, как и сейчас, туда тоже не приглашали. И это лишь кажется, что это была совсем другая история.
