Автор Михаил Шейнкман
Латвия опять хочет в Евросоюз. Только уже не оптом, как в девяностых в качестве бедного родственника. А в розницу и насовсем, как до сих пор ни у кого так и не получилось. Страна — антилидер ЕС по убыли населения продолжает "убывать" собственных граждан. Согласно результатам последнего соцопроса, 40% жителей хотят уехать подальше от этой земли — на ПМЖ на Запад. Это, как минимум, значит, что в Латвии они себя европейцами не считают. И среди них совсем не только те, кого здесь не считают еще и латышами. Желание отечество "сплавить", которое есть, – это едва ли не единственное межнациональное начало, независимое от этнических различий.
Этих людей не держит ни флаг, ни гимн, ни паспорт, ни суверенитет. Их якорь – это сомнения в гостеприимстве более развитых партнеров по ЕС. Те и так уже не скрывают раздражения и буквально стонут от наплыва дешевой рабсилы из Прибалтики. А все потому, что дома ей банально нечем заняться. Хотя премьер Латвии Лаймдота Страуюма, отстоявшая этот пост после октябрьских выборов в сейм, на субботнем съезде своего "Единства" пригрозила соотечественникам "веселой" жизнью. Примерив образ Уинстона Черчилля, она не стала дословно повторять великого британца, а вместо крови, слез и пота пообещала неудобства, посоветовав каждому человеку смириться с ними. "Задача государства не состоит в том, чтобы защитить жителей от каких-либо неудобств, а в том, чтобы организовать их для достижения общих целей", — сказала она. Не уточнила, правда, каких именно. Поскольку сентенция о том, что цели эти нужны обществу "новые и амбициозные", слишком анекдотична на фоне того, что за 20 лет Латвия так и не сумела толком разобраться со старыми. Ведь если без малого полстраны мечтает спастись от нее бегством, значит, люди так и не признали в ней Родины. Впрочем, и сама Страуюма, по ее словам, через пять лет хочет видеть в Латвии копию Ирландии или Дании, но только не саму себя.
Между прочим, шесть лет назад республика взорвалась интернет-петицией жителей к правительству Швеции с просьбой оккупировать их страну. "Мы, нижеподписавшиеся, считаем, что латвийское государство по вине его руководителей полностью потеряло смысл своего существования", — мотивировали тогда инициативные граждане желание изменить Родину. Всего за несколько дней присягнуть Стокгольму на верность захотели свыше 12 тысяч человек. Власти тогда вовремя это дело прикрыли. Но люди-то остались. И спустя шесть лет все еще об этом жалеют.
Из Риги политолог, экономист Александр Гапоненко.
— 40% хотят уехать из Латвии и 40% ее населения русскоязычные. Это не одна и та же категория? Вообще, от чего хотят сбежать люди?
— Так просто трактовать нельзя. Данные статистики показывают, что уезжают примерно в равных пропорциях и русские, и латыши. Причиной этого является безвыходная политическая и экономическая ситуация в стране. Население не может повлиять на то, что происходит, и показывает путем эмиграции свое недовольство сложившимся положением. За последние 10 лет из страны уехало 20% населения. Это колоссальные потери, намного превышающие потери страны во Второй мировой войне.
— На съезде "Единства" премьер Страуюма посоветовала гражданам смириться с неудобствами. Какие еще неудобства обещает правительство стране?
— Страуюма называет тотальное вымирание населения и выезд его за границу "неудобствами". Я не могу согласиться с такой мягкой оценкой. Это крах существующего политического режима. В ближайшее время нас ожидает экономическая стагнация. Хотя правительство и запланировало в следующем году темпы роста в 2%, но из-за того, что оно начало экономическую войну с Россией, возможностей для поддержания экономического роста у страны не будет.
"Нас всего два миллиона, поэтому нам нужна большая предприимчивость и упорство", — определилась премьер Страуюма с намерениями. Куда уж еще большая. Если двадцать лет назад в стране было почти два с половиной миллиона человек?! Хотя, может быть, в этом и кроется латвийская формула успеха. Пообещала же Страуюма обогнать соседей по Прибалтике по ВВП на душу населения. А ведь он будет тем выше, чем меньше этих душ останется.
