Акценты Михаил Шейнкман
Кажется, что в истории о том, как Франция построила для России "Мистрали" и не отдает их, уже известно все, не добавить – не убавить. Но нет. Можно и добавить еще одно судно, и убавить 400 российских моряков. Второй вертолетоносец по имени "Севастополь" накануне спустили на воду. Через пару дней после того, как заблокировали доступ российскому экипажу на борт первого – "Владивостока". Он томится в порту Сен-Назере уже на неделю больше срока – еще 14 ноября у большого корабля должно было начаться большое плавание.
Но вместо этого Франция вдруг вспомнила, что 45 лет назад уже была необязательной в подобной ситуации. И сама испугалась этой аналогии. Поэтому и закрыла вход на "Мистраль". Тогда израильские моряки оставили Елисейский дворец в знаменитом Шербуре не только с зонтиками, но и с носом. Увели из порта 12 сторожевых катеров, которые французы сделали для Тель-Авива, но из-за санкций, введенных против него под давлением арабских стран, отказались отдавать. Два года Израиль ждал, когда у Парижа проснется совесть. А потом вместе с ней усыпил еще и бдительность. В ночь на Рождество, как по нотам, разыграли свою поэму "12" — угнали в Хайфу всю дюжину. Хотя "угнали" – это не совсем верно. Взяли-то свое. Был жуткий скандал. Но Франция выдохнула с облегчением. Вопрос сам собой разрешился, и деньги возвращать не пришлось.
Аналогия прозрачна, хотя и не совсем корректна. Во-первых, выкрасть огромный вертолетоносец – это немножко не то, что увести легкие катера. Во-вторых, российские моряки уже не воспользовались такой возможностью, когда в течение десяти дней тестировали корабль далеко от французских берегов. Наверное, взвесив все это, власти вернули экипаж на борт. Теперь ему будет не так скучно.
Глядя на "Мистраль" — близнец, можно смотреть на себя со стороны. Чего Елисейскому дворцу, как раз, и не хватает. Иначе он бы понял, как смешно в этой истории выглядит. И, скорее всего, борт "Севастополя" свою бутылку шампанского тоже дождется не скоро. Все потому, что Париж в эту бутылку полез и выбираться оттуда не собирается. Олланд хоть и пообещал, словно никто еще не понял, что он за президент, принять решение без давления извне. Но, похоже, он с первым "заложником" не определился, а ему уже второе напоминание вынесли. К тому же, с названием таким провокационным. Эти предусмотрительные русские, будто еще три года назад, когда закладывали корабль, знали, как сыграет его имя. И стоять бы "Севастополю" в доке до лучших времен, чтобы глаза не мозолил. Но и его выставили на всеобщее обозрение. Хотя, может быть, именно для того, чтобы весь боекомплект, сделанный для России, оказался на ходу. Не случайно же именно сейчас чуть ли не все французские СМИ ударились в воспоминания. Наперебой по деталям перебирают ту самую рождественскую "сказку" 1969 года в Шервуде.
Продолжит доцент кафедры европейской интеграции МГИМО Александр Тэвдой-Бурмули:
— До конца месяца – это крайний срок российского ожидания – не так много. Как вы думаете, Олланд уже определился, что он будет делать с первым "Мистралем"? И каким может быть его решение?
— Конечно, Франции очень бы хотелось передать России "Мистраль", но обстоятельства этому все-таки пока препятствуют. Пока ситуация между Россией и Западом не то что остается прежней, но даже деградирует, нет никакого резона западной стране давать какие-то авансы или смягчать свою позицию по тем контрактам, которые уже были достигнуты. Поэтому, скорее всего, до конца месяца будут найдены какие-то отговорки, которые отложат передачу "Мистраля".
— Россия пообещала выставить Франции неустойку за срыв контракта. А что мешает Парижу и с деньгами поступить так же, как и с "Мистралями" – не отдать?
— Я думаю, что, скорее всего, в этой части контракт в любом случае будет соблюден. Гораздо легче будет в данной ситуации расстаться с деньгами, чем пойти на нарушение общезападной солидарности и отдать "Мистраль".
— История с "Мистралями" вначале перестала быть военной, теперь ее уже и политической не назовешь. Рогозин, например, считает ее, скорее, символической. Что же она символизирует?
— Это все очень просто. Она символизирует крайне быструю деградацию отношений между условным Западом и Россией. Мы все прекрасно понимаем, что и Россия смотрит на НАТО как на противника, и НАТО отвечает тем же самым.
Может быть, Париж, раздувая исторические параллели, сам подсказывает России выход из положения. Выход в открытое море. Похоже, это единственный способ спасти его от позора. Конечно, будет обидно, что угнали. Но зато уже все позади. Ведь и во Франции, как бы ни старались ее власти угодить США и союзникам, тоже хотят обо всех неприятностях с Россией, наконец, произнести: что было, то сплыло.