Автор Михаил Шейнкман
Во Франции так уж повелось после де Голля каждого нового президента сравнивать с легендарным генералом. И каждый это сравнение проигрывает. Но еще никто не уступал идеалу так сильно, как нынешний глава государства. Однако Франсуа Олланд решил приблизиться к славе своего великого предшественника именно с той стороны, с которой тот изначально снискал себе народную любовь. Он может остаться в памяти сограждан совсем не только самым непопулярным президентом после войны. Но и самой войной. Даже, как минимум, тремя.
Газета Le Figaro пришла к выводу, что Олланд, под стать ее литературному тезке, то тут, то там. Менее чем за три года вовлек Францию в три боевые операции за пределами страны: в Мали, в Центральноафриканской Республике и в Ираке. Никто из прежних хозяев Елисейского дворца не мог похвастаться такой боевитостью. Впрочем, как следует из статьи, Олланд, офицер запаса, всегда удивлял свое окружение живым интересом к военной сфере. А, как у них, наверное, говорится, плох тот "маленький капрал", который не мечтает стать императором. В этом с виду тщедушном теле, уверяет автор публикации, живет дух Наполеона. Хоть и пытается Олланд слать мирным политиком. "Я не вступил в должность для того, чтобы вести войну. Это именно обстоятельства", — цитирует журналист слова президента.
Причем, обстоятельства эти совсем не обязательно искать в разгуле международного терроризма. Чуть ли не впервые за время правления Олланда французы одобрили хоть какие-то его действия. И это именно участие в операции против ИГИЛ. Но при этом рейтинг как застыл на отметке 13%, так и не сдвинулся с мертвой точки.
Это потому, что несмотря на боевую риторику а-ля де Голль, все прекрасно понимают разницу между ними. Тот спасал нацию, а этот репутацию. Тот принимал решения, руководствуясь соображениями национальной безопасности. Этот лишь за Обамой "следует тенью". Поэтому тоже страна "привыкает к несовпаденью". Его политики со своими представлениями о том, какой она должна быть. И эйфория от боевого участия Франции в антитеррористической коалиции, утверждают местные аналитики, пройдет в тот самый момент, когда станет понятно, что у Парижа нет ни средств (военный бюджет находится в критическом состоянии), ни ясных целей в Сирии и Ираке, поскольку их пока нет и у Вашингтона.
Поэтому двуликий Олланд, как прозвали его французы за обманчивую внешность, на воинственности может добавить себе брутальности. Но вряд ли он всерьез изменит мнение граждан о себе.
Вопрос руководителю Центра французских исследований Института Европы РАН Юрию Рубинскому:
— Франсуа Олланда действительно обстоятельства заставляют быть милитаристом или это у него что-то личное?
— В сегодняшнем ЕС экономические позиции Франции существенно ослабли. Главную роль там играет Германия. Можно предположить, что есть определенное стремление как-то компенсировать сдачу позиций в сфере экономики за счет повышенного внимания к военной сфере. Тем более, на Ближнем Востоке, в Африке очень сильны со времен колониальной империи и до сих пор интересы Франции. Есть интересы и у ВПК Франции. Ну, и проблема безопасности, связанная с терроризмом. Все это вполне объясняет повышенный интерес нынешнего президента к этим аспектам. И надо сказать, что он крайне непопулярен по опросам, но этот аспект его политики вызывает как раз общественную поддержку.
— Может быть, и на это расчет тоже – попытаться с помощью военных успехов поднять свой рейтинг, восстановить свою репутацию?
— Думаю, что это логично. Трудно найти в итогах деятельности нынешнего руководства на фронте экономики, борьбы с безработицей, повышения темпов роста экономического что-то обнадеживающее. Это очень уязвимый аспект его пребывания в Елисейском дворце. И желание смягчить эту тенденцию, повысить свой авторитет вполне понятно. Так оно и есть.
Видимо, все "миролюбие" Олланда ушло в "Мистрали", уже проплаченные Россией. Хотя в деловых кругах это принято называть необязательностью, а в народе – непорядочностью. Он ведет себя, как королева Франции в исполнении Алисы Фрейндлих. Он не сказал ни "Да, сеньор", но не сказал и "нет". Все еще обещает окончательно определиться осенью. Однако репутация уже как дно самого вертолетоносца. Подмочена. Впрочем, для французов комплекс нерешительности их президента не только в этом. Они обвиняют его в излишней зависимости от Вашингтона и даже Берлина. "Даже" — это потому, что прежде они на пару с Парижем формировали европейскую повестку. А теперь все, что напоминает в Олланде де Голля, это сдвоенная "л". Хотя в его случае одна все-таки лишняя. В местном народе о президенте так еще не говорят, но уже знают, что "король, де, голь".
