Автор Михаил Шейнкман
Консервативная партия Великобритании открывает свой предвыборный фронт. Проходящую в Бирмингеме партконференцию провозглашают определяющей. Меньше, чем за год до парламентских выборов она должна зафиксировать, как они ее называют "тактику победы". Считается, что для этого у них все есть. А главное — теперь есть Шотландия. Кэмерон, правда, до референдума о ее независимости уверял, что останется премьером даже если она уйдет. Но с ней все-таки ему сделать это будет проще. Настроение у тори, поэтому, приподнятое. Хотя и в их среде понимают, что продолжением достоинств вполне могут оказаться недостатки.
Кэмерону уже припоминают сохранение Шотландии лишь в контексте ущемления иных частей Соединенного Королевства. Уэльс, Северная Ирландия и даже Англия теперь тоже в претензиях и хотят тех же прав и полномочий, что обещаны Эдинбургу. Чтобы сохранить свою репутацию в этих регионах, Кэмерон должен либо поклясться им в аналогичных преференциях, но тогда, какой смысл будет в его правительстве, если все страны Британии сами смогут собой управлять. Либо признать, что он обманул Шотландию, чтобы оставить ее в пределах империи, но тогда, "единожды солгав, кто тебе поверит". Впрочем, сам премьер пока изъявил желание подражать горцам. Только в масштабах всей Великобритании. Он тоже готов провести референдум о выходе. И тоже для того, чтобы остаться. Прежде всего, премьером. А в составе ЕС или нет, это уж как получится.
Для Кэмерона любой итог плебисцита об отношениях с Европейским союзом будет уместным. Сама идея его проведения нужна ему сейчас как способ консолидации общества вокруг собственной персоны. Евроскептицизм на островах нынче слишком популярен, чтобы им пренебрегать. Именно на нем радикальная Партия независимости Найджела Фараджа сделала себе громкое политическое имя и заставила британцев заговорить о закате двухпартийной гегемонии, когда лейбористы и консерваторы, ничего не меняя, в принципе, меняют лишь друг друга.
Олицетворением политического успеха ультраправых стал переход в их стан двух депутатов-консерваторов, разочарованных политикой Кэмерона. И Фарадж уверен, что тори еще будут спасаться бегством. Так что Кэмерону пришлось вспомнить свое обещание провести референдум по ЕС, чтобы этого не сделали конкуренты. При этом в отличие от экс-премьера Шотландии Алекса Салмонда он не настаивает на каком-либо одном результате голосования. Таким образом, сохраняет за собой право, признать любой исход своим успехом, чтобы не покидать свой пост.
Тем не менее, от Кэмерона потребуется изрядная политическая сноровка, чтобы удержаться на этой волне и в кресле, и в Евросоюзе, который он, несмотря на патетику, покидать не очень-то и хочет. Слишком сильным может оказаться боковой ветер. В свое время под его порывами не устояли ни Маргарет Тэтчер, ни Джон Мэйджор.
Тему продолжит эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований Владимир Брутер.
– Насколько комфортно может чувствовать себя Кэмерон в преддверии начала активной избирательной кампании?
– Все опросы общественного мнения говорят о том, что консерваторы проигрывают лейбористам. Поэтому можно представить, что Кэмерон чувствует себя не очень комфортно. Все основные надежды связаны с тем, что часть избирателей Партии независимости проголосуют за консерваторов. Очевидно, чтобы это произошло, Кэмерону придется усилить антиевропейскую риторику. Хотя сейчас отношения стабилизировались, и Европа пытается выполнить все просьбы и требования Кэмерона.
– То, что Кэмерону все-таки удалось сохранить Шотландию, как-то повлияет на его рейтинг?
– Английских избирателей не интересует то, что происходит в Шотландии, поэтому Кэмерону очень трудно будет записать себе это в заслугу. Тем более что и лидеры лейбористов, и лидеры либеральных демократов тоже посещали Шотландию. Мне кажется, что этот момент очень трудно будет использовать на выборах в Англии. А что касается выборов в Шотландии, то у консерваторов традиционно очень мало шансов.
– А что касается референдума об отношении к ЕС. Насколько это сыграет в пользу Кэмерона?
– Он, конечно, может усилить антиевропейскую риторику. Возможно, это ему принесет какие-то дополнительные проценты. Но в этом есть определенный риск. И пока, мне кажется, он не принял окончательного решения именно по референдуму. Сейчас, исходя из линии поведения, которую он занял, это не вытекает.
Ко всем внутренним бедам Кэмерона добавляется и внешняя угроза "Исламского государства". Премьеру предстоит еще оправдать свое решение вступить в бой с ИГИЛ. В парламенте это сделать удалось. Но британцы еще от Ирака не отошли и опасаются быть втянутыми в новую затяжную войну. Это у Обамы выборы в Конгресс в ноябре. Через месяц авианалеты на исламистов еще можно будет называть победоносными. А у Кэмерона все решится только в мае. И, кто знает, сколько к тому времени Британия потеряет.
