- Что из себя представляла военная структура, в которой Вы служили в то время?
— Это была космическая система, система предупреждения ракетного нападения на Советский Союз. Единый комплекс на местности был развернут в виде станции дальней космической связи и, соответственно, командного пункта и орбитальной группировки космических аппаратов.
— А в чем заключалась ваша миссия в рамках этой системы?
— Я в то время оказался в роли оперативного дежурного системы. Группировка космических аппаратов постоянно осуществляла контроль над ракетоопасным районом территории Соединенных Штатов Америки.
— И что же произошло в тот день, 31 год назад?
— То, чего мы так долго ожидали, в принципе, случилось неожиданно. Это произошло в 0 часов 15 минут, то есть было уже 26 сентября. Прошло отображение на компьютере центра обработки информации со спутника. Там была карта Соединенных Штатов Америки, на ней были обозначены ракетные базы. С этих баз никогда стартов баллистических ракет не производилось. Высветилось количество стартующих ракет и степень достоверности выдаваемой информации. Всего стартовало на пятиминутном интервале пять ракет с этой базы. Надпись стояла — ракетное нападение, шло уже. Достоверность давалась цифровым кодом. Малая достоверность, низкая, средняя достоверность — двоечка, высшая достоверность — троечка.
— А в этот раз, какая была степень достоверности?
— Достоверность была высшая. Она как раз и явилась для меня критерием того, что я признал эту информацию ложной. Это не была ошибка компьютера. Я посмотрел на дисплей: та ракетная база находилась именно там, где проходила смена дня и ночи. Это, значит, ракетоопасный район, центр, и там так называемая "линия терминатора", То есть, граница дня и ночи, она не сразу наступает резкой чертой, а сгущается. Красиво так на картинке. И ракетная база как раз там находилась. Дело в том, что обнаружительный алгоритм столько уровней защиты имеет, что не мог в этих условиях, не должен был, дать высшую оценку достоверности. То есть, меня смутило то, что достоверность высокая.
Честно говоря, мне не очень хотелось стать инициатором третьей мировой войны. После того, как система выдала информацию, я отказался верить в это. О том, что информация ложная, кстати, по одной ракете выдал. Я не успел закончить доклад вышестоящему оперативному дежурному, как система заревела опять. Там же, кроме всего прочего, ревела сирена. Я, исходя из интуиции и опыта своей работы, принял решение, что это ложная информация. О чем и сообщил.
Ни в одной инструкции не было оговорено время, в течение которого я должен разбираться, что происходит. Но я отлично понимал, что не могу отнимать много времени у военно-политического руководства нашей страны. Если я буду долго думать, а им же тоже нужно думать… Поэтому я очень оперативно действовал, две минуты. У меня на командном пункте громкоговорящая связь не умолкала. Доклад, доклад, доклад…
— Станислав Евграфович, Ваше решение было фактически главным в этой цепочке? Или после Вас еще кто-то мог с ним согласиться или, наоборот, опровергнуть?
— Я был в этой цепочке первый. Я очень боялся именно этого момента. Наши космические системы — это был первый эшелон, то есть мы обнаружили ракету. Была еще вторая линия, второй эшелон, — это радары надгоризонтного наблюдения. Они уже могли обнаружить только боеголовки, летящие в космосе.
До того, как я принял решение, я должен был, конечно же, оповестить своего командира системы, что она сработала так неординарно. Так положено по инструкции. Я должен был встать: за пультом у меня такого телефона не было. А я на ноги встать не мог, у меня ноги отказали просто от волнения. А кресло мне показалось горячей сковородкой. Вот в таком состоянии я был. Но все-таки доложил и начальнику штаба, оповестил, как мне положено было. А потом ждали, как на иголках сидели. Ждали, что покажут наши радары, второй эшелон, они должны были дать сведения где-то минут через 15-17. Подтверждения от второго эшелона не пришло. И тогда мы уже немножко расслабились, что это действительно ложная тревога, и мы, действительно, правы были.
— Станислав Евграфович, в чем причина была, почему произошла такая накладка?
— Была организована государственная комиссия там же во главе с замначальника Генштаба. Они причину не выявили, какую-то отговорку сделали. По ходу дела, государственная комиссия на объекте очень много вскрыла неправедных действий со стороны высшего руководящего состава. А причину долго искали. Смогли выяснить только через месяца полтора-два. Это создалась такая особая астро-баллистическая ситуация, которая бывает очень редко, но она бывает.
— Большое вам спасибо, Станислав Евграфович.
— Только одно, знаете, что. Я никогда не говорил, что я там что-то героическое совершил и прочее-прочее. Это была моя работа, обычная работа. Просто, эта работа была трудная, но я ее сделал, хорошо сделал, но ничего геройского здесь не было.
Слушайте полную версию интервью>>
