Автор Михаил Шейнкман
Перед этим референдумом сразу решили, что его проведение – это в любом случае победа Шотландии. И совсем не потому, чтобы никого не обидеть. Хоть и поделилась она практически пополам, но еще никогда не была столь едина в желании определить свою судьбу. При средней британской явке в 40%, здесь предварительную активность оценивали в 97%. В итоге она получилась чуть меньше, но это все равно было свыше четырех миллионов. Разных, но коль условились считать голосование общим успехом, то и оглашение результатов, обещанное к утреннему чаю, встречали в пабах, уже изрядно примирившись между собой. А как иначе. Ведь это с Англией еще было не все понятно, а друг с другом им все равно жить при любых раскладах.
То, что они складываются не в пользу сторонников независимости, выяснялось по мере поступления данных. Округа один за другим выдавали незначительный перевес унионистов. Когда пришло сообщение о том, что пал даже бастион националистов – Инверклайд, за суверенитет здесь проголосовали 49,92% – все уже стало понятно. Успех в Глазго и Данди лишь подсластил приверженцам суверенитета горечь поражения. Все-таки, не для всех из них главным было участие.
И, тем не менее, наверное, справедливо, что пока не получилось. Все-таки независимость – это слишком серьезно, чтобы ее обретение зависело от сотых процентов. Чтоб быть перспективной и состоятельной, она должна иметь поддержку если не абсолютную, то безусловную. Ее необязательно выстрадать, но к ней непременно нужно прийти. И для этого недостаточно просто прийти на избирательный участок. Шотландия только попробовала себя. И это отнюдь нельзя считать неудачей. Скорее, выверенным расчетом требовать максимума, чтобы получить необходимое.
Хотя, выходит, все будет зависеть опять от Лондона. Он так испугался развода, что наобещал гордым горцам столько, сколько они не имели всю совместную жизнь. Поэтому, если полагаться на его слово, то можно ожидать, что граждане Шотландии получат совсем не только моральное удовлетворение от того, что на них обратили внимание. Хотя то, что им предложили за единство, тоже не назовешь синицей в руках. Скорее, кукушкой в часах. Ведь Лондону теперь никто и ничто не мешает обратно спрятаться в домик. Тем более если он все равно остался общим. Свои посулы он же не зафиксировал документально. Впрочем, Кэмерон сегодня уже называл сроки. Сказал, что законопроекты о больших полномочиях Шотландии, внесет в январе. Но тут же уточнил, что решение об их расширении должен принимать новый депутатский корпус после 2015 года. Подкуп продолжается. Консерваторам же еще парламентская кампания предстоит. И в Шотландии тоже.
Вопрос директору "Евразийского коммуникационного центра" Алексею Пилько:
— Премьер Кэмерон после референдума заявил о том, что теперь эта тема закрыта, если не всю жизнь, то хотя бы на это поколение. Вы согласны с этим?
— Я думаю, что премьер Кэмерон ошибается. Эта тема, думаю, возникнет уже в ближайшее десятилетие. И связано это будет с ухудшением социально-экономической ситуации в Евросоюзе в целом и в Великобритании, в частности. Все желания отделиться обычно связаны с ухудшением социально-экономической ситуации.
— Лондон сможет выполнить обещания, которые он давал Шотландии накануне референдума?
— Лондон будет стараться их выполнить, потому что независимость Шотландии – это для британского правительства страшный сон. Другое дело, что Шотландии этого уже может показаться мало. Шотландские националисты показали Лондону, что с ними стоит считаться.
— Но референдум – это страшный сон не только для Лондона, но и для Европы…
— Да. Ведь после распада СССР, Чехословакии и Югославии все думали, что на этом процессы децентрализации в Европе закончатся. Однако Запад открыл ящик Пандоры. Теперь под удар поставлена территориальная целостность сразу нескольких стран Европы.
Романтике большой дороги в Шотландии предпочли прагматизм. На самом деле, независимость – это для тех, кто готов за нее если не умирать, то, как минимум, терпеть. А суверенитет – это, как родиться заново, когда еще совсем не знаешь, что дальше. К тому же, это — отрешение от всего, к чему привыкли. Хотя и в ЕС бы взяли по второму кругу, и в НАТО. Но когда? Сначала непременно бы помучили ожиданием, чтобы другим неповадно было.
А те, другие, в Каталонии, например, или на Корсике, уже торжествуют. Для них Шотландия все равно победила в принципе. В принципе права нации на самоопределение. Просто здесь она определилась именно так. Но и для тех, кто выбрал единство с Британией, самый лучший день проходил вчера. Они же тоже попробовали самостоятельность на вкус. А он не забывается. Так что Шотландия в любом случае открыла для себя новые знания. Она теперь знает, где выход. И, если что, когда-нибудь непременно им воспользуются.
