Автор Ольга Бугрова
Обиходный язык пушкинской эпохи современному человеку был бы непонятен. В этом уверены, кажется, все специалисты. Как и в том, что человек начала XIX века был бы сильно озадачен нашим русским устным. Однако во все времена общение – это не просто обсуждение предмета разговора. Речь сообщает о нас то, что мы подчас хотели бы скрыть. Иначе говоря, "скажи мне что-нибудь, и я скажу, кто ты".
"Наш язык дает сильные сигналы, откуда мы, из какого слоя общества, и очень быстро ставит нас на место", — замечает Максим Кронгауз, руководитель лаборатории социолингвистики РАНХиГС.
"Язык вносит в общество иерархию. Есть люди образованные, говорящие на правильном языке, есть необразованные, говорящие на просторечии. Есть какие-то промежуточные слои. Мы с полуслова определяем социальный статус собеседника. Это — интеллигент с высшим образованием, это — бандит (словечки, интонация, фонетические особенности, строй фразы). Вот, вроде бы, речь интеллигентная, а ошибки какие-то странные — слово "ихний” пролетело и всё!..", — сказал Максим Кронгауз.
В последние годы все чаще звучат мнения о том, что язык обнищал и зашлакован заимствованиями. Однако как бы мы ни говорили на родном языке – главное, говорить на нем, охватывая, по возможности, все области жизни. Этот совет только на первый взгляд кажется смешным: язык, как и природа, не терпит пустоты, и там, где нет родного слова, появляется чужое. Впрочем, это следует воспринимать относительно спокойно, считает Максим Кронгауз:
"Огромное количество слов влилось в русский язык, появилось много новых значений. Один это назовет порчей, другой обогащением. Порчи вообще нет, "порча" — это наше нервное отношение. Но бывает, что происходит деградация, мы перестаем — вот в науке такое бывает – разрабатывать терминологию. Мы начинаем писать, скажем, по-английски на серьезную научную тему — язык перестает обслуживать эту область, и в этой области он деградирует, потому что им перестали пользоваться".
Выучиться "говорить по-русски правильно" раз и навсегда не получится. "Речь, конечно, должна быть нормирована, подчиняться правилам. Но правила движутся", — напоминает филолог Дмитрий Бак.
"Языковая норма — вещь динамическая, и этот феномен многие видят по-разному. Аналитик понимает, что есть тенденция развития норм и слово “кофе” точно будет когда-нибудь среднего рода, ничего с этим не поделаешь. Но для обычного человека важно понимать, какая норма кодифицирована в данный момент. Ну, например, правильно говорить "надеть пальто", а не "одеть пальто", одеть можно только другого человека", — отметил Дмитрий Бак.
И все же есть некий "кодекс речи", общий, что называется, для всех времен и народов. Дмитрий Бак продолжает:
"Идеал для меня сформулирован когда-то одним из братьев Шлегелей, немецких романтиков: человек должен быть, как арфа, — уметь по-разному настраиваться. Нужно чувствовать разные стилистические регистры. И хуже всего ригоризм, жесткость, высокомерие. Действительно, масса явлений негативных: речь упрощается, часто примитивизируется и так далее. Но язык — это саморегулирующаяся система, как и природа с ее эволюционными законами".
"Мы живем в очень сложный момент, когда на язык воздействует много разнонаправленных тенденций, — резюмирует Дмитрий Бак. — Но язык точно вырулит на очередную ровную поверхность!"
