Автор Михаил Шейнкман, радио Sputnik
Хотя такой неблагодарной эта аудитория, пожалуй, еще никогда не была. Ходили слухи, что переживал. Ночей не спал, телевизор не смотрел, газет не читал и даже "твитил" через раз. Если бы не знали, к чему он готовится, решили бы, что заболел. А он и по дороге на Капитолийский холм продолжал репетировать. Через бронированное стекло лимузина камеры разглядели листы бумаги в его руках и какую-то старательную, почти логопедическую артикуляцию. По губам прочитать не смогли, поэтому осталось за кадром – а точно ли он отрабатывал текст на водителе и попутчиках или все-таки напоследок давал волю чувствам и выражениям, которые он ну никак не мог позволить себе в респектабельном обществе.
Несмотря на то, что оно само не очень-то и собиралось с ним церемониться. Женщин-демократок, например, в знак протеста призвали прийти в конгресс на Трампа во всем белом. Чтобы как любит Хиллари Клинтон. Хорошо, что не в розовом на голове, как любит Мадонна. Иначе все сразу этим бы и накрылось. А так какие-никакие целомудренные приличия все-таки были соблюдены. И даже аплодисменты, переходящие в овацию, были. Из них, впрочем, трудно было понять: это они его так уважают или настолько не хотят его слушать. Начал-то из-за бурного приветствия на 10 минут позже.
Хотя в общих чертах все, что он скажет, было известно заранее. И задолго до пресловутых утечек. Он, по сути, повторил пройденное в избирательной кампании, только уже с высоты своего положения. Поэтому размах стал еще фантастичней – он уже заглядывается на другие планеты. Цифры астрономичней – обещает вложить триллион в инфраструктуру. Но это все тот же Трамп. Жизнь в Белом доме, конечно, его уже потрепала, но еще не настолько, чтобы он отказался от своих предвыборных желаний. Тем паче ради тех, кто все равно этого не оценит.
Им он посвятил разве что свой более мягкий и где-то даже примирительный тон в стиле Маугли. "В нас течет одна кровь, мы все салютуем одному флагу, и всех нас создал единый Бог". Он бы еще пожелал всем удачной охоты. Если бы не догадывался, что очень многие в этом зале уже начали охоту на него. И, наверное, точно знал: что бы он тут им ни говорил, его противники запомнят ему только то, что он так и не скажет. Но не сказал. Ни слова о России. Хотя это же и на нее намек звучал в его призыве искать новых друзей в мире. Впрочем, это можно было понять и так, что в этом зале их у него нет.
Он, правда, покидал его под те же бурные аплодисменты. И кто знает, может быть, на самом деле ощущал себя первым президентом. Ошибся, если только США. Он ведь и как первый президент СССР буквально объявил в стране "перестройку". Осталось только "ускорение", "гласность" и уточнить у Горбачева, чем все закончилось. Хотя, вероятно, он и так в курсе, что у нас, например, до сих пор ждут, когда мы с Америкой будем квиты.
Подписывайтесь на канал радио Sputnik в Telegram, чтобы у вас всегда было что почитать: злободневное, интересное и полезное.
