Сразу можно было и не понять: Франсуа Олланд разговаривает с аудиторией или все-таки уже тихо сам с собою. Уж очень это напоминало подавленность и мысли вслух. Сделав громкое приглашение Путину посетить Париж 19 октября, президент Франции вдруг на виду у всех засомневался. "Полезно ли это? Окажет ли какое-то воздействие? Можем ли мы еще сделать что-то, что остановит его поддержку режима, который бомбит население Алеппо?" – сыпал он риторическими вопросами, в прямом эфире выставляя напоказ свое внутреннее состояние.
Его обычно квалифицируют одним словом: заколебался. И в его случае, видимо, совсем не только по поводу Путина. Но и по жизни вообще. Когда тебя в собственной стране считают едва ли ни самым никчемным лидером в ее истории, так хочется потешить свое самолюбие чем-нибудь внешнеполитическим, стать выше всего этого и поднять планку на более значительную отметку. И ведь у него получилось. Доказал, что им могут пренебрегать и на международном уровне тоже. А как старался снискать себе лавры миротворца. И даже на верном пути был.
Главного своего дипломата Эйро в Москву заслал как бы согласовать резолюцию по Сирии. Но еще до субботнего Совбеза ООН стало ясно, на кого они работают, и что поездка эта – только для соблюдения подобия приличий. Она планировалась как доказательство тщетности французских усилий. В итоге – "одна из самых странных мизансцен в истории Совета Безопасности", как назвал этот "фарс" с заранее известным финалом постпред России в ООН Виталий Чуркин. Тот, кто ищет вето, тот его получает. По сути, все, что хотел сказать Олланд своим проектом, можно было свести к одному предложению. "Давайте в Сирии сделаем так же, как в Ливии". Оно тоже бы не прошло, но, по крайней мере, звучало бы по-честному.
Иначе говоря, обиделся глава Пятой республики на Москву. Получается, всю дипломатию ему перечеркнула. Кстати, воду на Олланде надо возить не только поэтому. Он же еще и визит в Польшу отменил, намеченный на 13 октября. Это потому, что Варшава взяла, да и отказалась от трехмиллиардного контракта на полусотню французских военно-транспортных вертолетов. Особенно унизительно, пишет Le Figaro, что "именно по просьбе Польши Франция сорвала поставки "Мистралей" в Россию". Париж, конечно, и вертолеты может сплавить Египту. Но эти – не пришей к "Мистралю" хвост.
Выше этой ватерлинии Олланду так и не удалось подняться. Его теперь ни во что не ставят даже в Польше. Но не в России. Как сообщили в Кремле, администрация президента по-прежнему готовит его визит в Париж. Олланд, между тем, тоже совсем от приема не отказался. Дал только понять, что дипломатическим он не будет. "Если я все-таки приму Путина, обязательно скажу, что в Алеппо он делает плохо не только для народа Сирии, но и для имиджа России", – допустил он, что сделает одолжение. "Но только, чтобы в последний раз", – непременно погрозит своим французским пальчиком президенту Российской Федерации.
А вот это уже смелость калибра Тони Эббота. Был в Австралии недавно такой премьер. Накануне саммита Большой двадцатки в Брисбене тоже говорил: так уж и быть, приму Путина, но чтобы взять его за грудки. Это он по поводу малайзийского "Боинга", сбитого над Украиной, так нервничал. А потом была встреча. И Эббот – мягкий и пушистый, как коала. А через год были выборы, которые он с треском проиграл. У Олланда, конечно, не тот случай. У него выборы через полгода. И совсем не остается времени на то, чтобы все-таки показать Франции настоящего президента. Разве что 19 октября. И то если Путин приедет.
