Убийство или самоубийство? Валите все на эвтаназию

Самые острые социальные проблемы – те, что про жизнь и смерть, а не про деньги, сегодня в Европе стараются затушевать. Вопрос добровольного ухода из жизни в случае неизлечимого недуга и связанных с ним непереносимых страданий, начали, но вполголоса, обсуждать в Нацассамблее Франции. Законопроект, подготовкой которого занимались и правительство, и президент, точнее, его аппарат, оказался настолько "хорош", что депутаты уже выдвинули без малого две тысячи поправок к документу.

Главная проблема – зыбкие юридические формулировки, которые касаются паллиативного ухода, пассивной, а в ряде случаев и активной, эвтаназии. Пассивная эвтаназия – это прекращение лечения и глубокая седация, которая приводит к остановке дыхания и смерти. Эта практика во Франции разрешена последние 12 лет. А вот активная эвтаназия, когда либо сам пациент, либо медики, решают ввести инъекцию летального препарата, запрещена. Пока запрещена. Новый законопроект должен активную эвтаназию легализовать, сделав доступной, как написано, "в исключительных случаях".

Что такое "исключительный случай", может спросить любой человек. Ответ – свойства и параметры этого "исключения" прописаны туманно и неопределенно. И это, несомненно, страшно. Что "непереносимые страдания" для одного, для другого могут оказаться частью жизненных испытаний, к которым он готов.

Смерть – часть жизни, завершающая цикл существования человека. Смерть связана со страданиями, вне зависимости от его пола и возраста. Законопроект об этой сфере духовной жизни и личности, и социума не говорит вообще. Зато говорят люди, которые на протяжении многих лет живут с хроническими и очень тяжелыми недугами. Это онкология, это рассеянный склероз, это заболевания суставов, аутоиммунные болезни. Многие из них задаются вопросом: не случится ли так, что врачи, имея в руках легальные основания в виде закона "Об окончании жизни" (таково официальное название документа), в момент болевого приступа или душевной слабости не начнут им говорить о "легкости и безболезненности добровольного ухода из жизни"? Упоминая, естественно, активную эвтаназию. Никто, ни один человек не в состоянии спрогнозировать свое поведение и свои решения, когда его постоянным спутником становятся физическая боль и страдания.

Еще один неловкий момент – тяжелые недуги не выбирают жертв. Они могут появиться как у людей с крепкой психикой, так и у тех, кто склонен к депрессии или иным ментальным расстройствам. А как с ними поступать?

Открыв одно окно Овертона, практически всегда придется открывать следующее. В Нидерландах, первой стране, в которой активная эвтаназия была легализована без малого четверть века назад, сегодня разрешено прибегать к ней и детям. Если они неизлечимо больны. В возрасте от года до 12 лет. Новорожденных, то есть малышей до года, было возможно умерщвлять и до этого.

В еэсовском обществе, которое себя называло "колыбелью общечеловеческих прав", главное из них, а именно – право на жизнь – перестает, если уже не перестало, иметь значение. Потому что ценность жизни тяжелобольных людей в том, что прервать их существование должно быть невозможно ни по медицинским правилам, ни по психологическим причинам. В противном случае так называемая активная эвтаназия всего лишь иное название для смертной казни. Пусть и безболезненной, по просьбе пациента и при помощи врачей.