Историческое интервью Путина и реакция Запада

Почему интервью американского журналиста с президентом России вызвало такой резонанс в политическом истеблишменте Запада? Какие последствия могут грозить Такеру Карлсону на родине после поездки в Москву? Как внешняя политика США начинает вредить самим американцам? Каким образом поиск антисоветчины в России стал способом заработка? Об этом и не только – в программе "Изолента Live" в эфире радио Sputnik.

Трофим Татаренков: интернет до поры до времени, да и сейчас во многом, это не была свобода слова, он был зоной вне закона, куда любой человек мог зайти и оскорбить любого. Там по сей день можно разместить заказ на убийство. Например, и тебе за этого ничего не будет. Тому, кто убьет или подожжет, будет, знаю не понаслышке, а тому, кто закажет, ничего не будет. Он будет сидеть у себя в Испании на попе ровно и продолжать заказывать.

Трофим Татаренков: мы живем в реальном мире, где есть законы, мораль, ответственность, в том числе уголовная, и есть виртуальный мир, где как бы ничего нет, и ты можешь там делать всё, что угодно. Тут вдруг какое-то государство, например, Россия или Китай говорит: "Ребята, а давайте мы в виртуальном мире тоже наведем порядок и сделаем законы". И тут же откуда-то, как черт из табакерки, выскакивают какие-то бесы и начинают орать: "Это – цифровой концлагерь". Какой цифровой концлагерь?! Это всего лишь попытка весь мир уравнять по закону, в том числе, виртуальный, чтобы ты нес ответственность за каждое свое содеянное преступление.

Александр Цыпкин: помимо стандартных вещей, о которых все написали, мне понравилось, что Владимир Владимирович в ряде случаев (в интервью американскому журналисту Такеру Карлсону, – ред.) говорил: "Я не знаю". Не так много людей такого уровня, которые могут сказать "я не знаю" по какому-то вопросу.

Александр Цыпкин: соцсети создали, помимо атмосферы хейта и всего остального, абсолютно недостижимый уровень свободы на Земле. К чему это привело, другой вопрос. Стало, например, проще делать революции.