Как работала цензура во времена графа Уварова, и почему даже недопущенные к печати произведения не были утеряны или уничтожены? Почему правящая элита боялась как огня писем Белинского Гоголю? Как дело Петрашевского повлияло на положение Уварова в правительстве? И почему интеллигенция тянулась к революционным идеям?
Продолжаем отвечать на эти и другие исторические вопросы в авторской программе Владимира Мединского.
Владимир Мединский: по сложившемуся тогда порядку, за цензуру отвечало Министерство просвещения, которое возглавлял тогда Уваров. Но отвечало оно за цензуру настолько плохо и действовало безынициативно, что Бенкендорф, (граф Александр Христофорович Бенкендорф, шеф жандармов – ред.), например, который с самого начала был большим симпатизантом Уварова и в своих регулярных записках на имя государя отмечал, насколько Уваров блестяще образован, как он хорошо справляется, как много он успел сделать на посту министра просвещения, со временем, в силу должности отвечавшим за сохранительство и охранительство, все более и более начинал относиться к Уварову негативно. Он считал, что Уваров в своем министерстве забалтывает политику Николая I, что министерство не только без ревности, а по сути, саботирует цензурные ограничения. Ведь Уваров за все свое время – за 16 лет – закрыл два средства массовой информации в России.
Сергей Рыбаков: я бы не называл триаду Уварова "Православие, Самодержавие, Народность" казенной теорией. В разные эпохи, когда перед народом вставала необходимость защиты Родины, то он не раздумывал, а шел, защищал, отдавал свою жизнь. Я думаю, что это в силу царствования самого Николая I, личность императора, конечно, накладывала отпечаток на свою эпоху, и Уваров не потому что он был реакционером, консерватором или что-то еще, а он просто выполнял волю.
Первую часть эфира программы слушайте здесь.
Такого Telegram-канала, как у нас, нет ни у кого. Он для тех, кто хочет делать выводы сам.