Сам уже как тень отца, а все на гамлетовский вопрос ответить не может. Хотя, казалось, лучше повода, чем обращение к нации с трибуны конгресса, и не придумаешь. Но и тогда не случилось, и сейчас, когда спросили: "ну и…", ответил невразумительно.
То ли ему и целого послания мало, чтобы выговориться. То ли забыл кое-что да вдруг вспомнил. Но Америка, узнав о его телевизионном интервью, застыла в ожидании. Она-то знала, что именно вылетело у него из головы. Вот и решила, что сейчас все станет на свои места. Но снова нет. Сам уже как тень отца, а все на гамлетовский вопрос ответить не может. Опять "хочу, только еще не определился". И это, пожалуй, самый точный показатель бестолковости его первых двух лет. Любой уважающий себя президент США к этому моменту уже знает, чем он займется на следующих выборах. А этот все за что-то тянет, все что-то трет-мнет, полагая, что держит интригу.
Хотя, казалось, лучше повода, чем ежегодное обращение к нации с трибуны конгресса, и не придумаешь. Тем более, сами ориентировали народ на 7 февраля. Но и тогда не случилось, и сейчас, когда спросили: "ну и…", невразумительно ответил: "У меня есть такое намерение, полагаю, но я еще не принял твердого решения". Понятно, как же оно может быть твердым, если он всего лишь полагает, что у него есть такое намерение. В чем он уверен, так это в том, что если оно вдруг исчезнет, то вовсе не из-за возраста. "Прошлым вечером я слышал, как люди говорили: "Боже мой, возраст больше не проблема", – отослал он всех к своему выступление в Капитолии.
Правильно, возраст – не проблема. Проблема – деменция, провалы в памяти, потеря ориентации. Он даже во время интервью ошибся кабинетом. "Наблюдайте за мной", – перепутал он журналистов с врачами, ибо у вторых есть врачебная тайна, а первым она – только попадись. Впрочем, еще меньше, чем возраст, его беспокоит общественное мнение. Что из того, что две трети считают его курс ошибочным. Такие данные опросов, сказал, "не имеют значения". Он вон и со сцены иной раз уходит не тем курсом, но Джилл же с ним не разводится. Максимум поцелуется с другим и все дела.
К тому же, говорит, вопросы респондентам надо правильные задавать. Вот спросили бы у них про его великолепные инициативы, и был бы уже совсем иной расклад. Как бы предложил он судить его по красоте слога его идей, а не по прозе их реализации. А сына Хантера вообще, сказал, судить не надо. Почему-то знает, что расследование до этого и не дойдет. "Единственное, что они могут, это напридумывать разного про мою семью", – вынес он вердикт злым языкам. Насчет "разного" – это в точку. А что касается "напридумывать", то затейник Хантер не оставил простора для фантазий.
Иными словами, будь сам Джо Байден своим личным пиарщиком, ему себя следовало бы уволить. Все портит. Но им занимаются специально обученные люди. Они-то и поставили ему задачу: твое дело – дожить, все остальное мы сделаем сами. Вот и живет как может, приговаривая: "я был бы полностью честен с американскими гражданами, если бы думал, что есть какие-то проблемы со здоровьем, которые мешают мне выполнять мою работу". Так в том-то и беда, что думать – это и есть его самая большая проблема.
О событиях в мире откровенно, остро, на грани – в авторском Телеграм-канале Михаила Шейнкмана.