Вольная для Шевченко и его "благодарность"

Автор Владимир Бычков, радио Sputnik

В выкупе Тараса Шевченко из неволи деятельное участие приняла императрица Александра Федоровна. Поэт позднее весьма своеобразно "отблагодарит" ее. Об этом в программе радио Sputnik "Российская летопись" расскажет ее автор и ведущий Владимир Бычков.

В апреле 1838 года из крепостной неволи был выкуплен малороссийский поэт и художник Тарас Григорьевич Шевченко.

С 14 лет он служил в "казачках" у своего помещика Энгельгардта. В 1833 году в Петербурге, куда переехал к тому времени помещик, Шевченко был отдан в обучение к "разных живописных дел цеховому мастеру" Ширяеву. Молодой крепостной познакомился с художниками Карлом Павловичем Брюлловым, Алексеем Гавриловичем Венециановым, профессором Академии художеств Василием Ивановичем Григоровичем, поэтами Василием Андреевичем Жуковским и Евгением Павловичем Гребёнкой.

Друзья Шевченко решили его выкупить. Энгельгардт затребовал огромную по тем временам сумму – 2 500 рублей. Обычно крепостной стоил никак не больше двухсот рублей Для выкупа была устроена лотерея с розыгрышем портрета Жуковского (воспитателя наследника престола), который специально для этой цели был написан Брюлловым.

Лотерею организовал Жуковский с помощью придворного – графа Михаила Юрьевича Виельгорского, композитора-любителя, которого Роберт Шуман назвал "гениальным дилетантом". Она прошла в Аничковом дворце в апреле 1838 года. Половину суммы выделила императрица Александра Федоровна, принявшая деятельное участие в спасении из неволи Шевченко, и другие члены императорской фамилии. В лотерее участвовал и сам Николай I.

Неудивительно, что нужную сумму собрали – и Тарас Григорьевич получил, наконец, долгожданную свободу. Художник Иван Максимович Сошенко вспоминал этот радостный день: "Вдруг в комнату мою через окно вскакивает Тарас…, бросается ко мне на шею и кричит: "Свобода! Свобода!" ? "Чи не здурів ти, Тарасе?" (Не сдурел ты, Тарас?). А он все прыгает и кричит: "Свобода! Свобода!" Понявши, в чем дело, я уже со своей стороны стал душить его в объятиях и целовать. Сцена эта кончилась тем, что оба мы расплакались, как дети".

После освобождения из крепостной зависимости Шевченко стал посещать классы Академии художеств, стал одним из любимых учеников Брюллова. А в 1840 году вышел первый сборник стихов Тараса Григорьевича "Кобзарь", принесший ему известность. Хотя критики, в том числе Белинский, не особенно высоко оценили его творчество, усмотрев в его поэзии узкий провинциализм. Тут надо понимать: Шевченко, в сущности, решил пойти по дороге, уже проторенной Гоголем. Это во времена "Вечеров на хуторе близ Диканьки" переработанный малороссийский фольклор казался диковинкой и экзотикой. Но на этой ниве уже вовсю активно трудились писатели Сомов, Гребёнка, Кукольник, Квитка-Основьяненко. А Гоголь, наоборот, перестал писать в этом полуфольклорном жанре.

В 1847 году Шевченко был арестован под Киевом в связи с делом тайного общества "Кирилло-Мефодиевское братство". Было такое странное общество, ставившее своей целью создание ни много ни мало панславянского союза республик: Россия, Украина, Польша, Чехия, Сербия, Болгария. Фантастическая затея! Во-первых, тогда еще никакими республиками даже и не "пахло" – сплошь монархии. А во-вторых, все это "братство" насчитывало в своих рядах два десятка человек. Причем людей не практических, а обыкновенных болтунов. Но это происходило в канун больших революционных потрясений в Европе, в которых идеи сепаратизма занимали не последнее место. А поэтому "Кирилло-Мефодиевское братство" было разгромлено. Впрочем, и громить-то не пришлось. Несколько человек взяли, и они тут же выдали с потрохами всех своих друзей-единомышленников.

Следствием не была установлена причастность Шевченко к Обществу, однако при аресте у него были найдены антиправительственные стихотворения. Еще в 1844 году Тарас Григорьевич написал сатирическую поэму "Сон", которая была направлена против Николая I и Александры Федоровны. Небольшой отрывок в русском переводе:

Сам по залам выступает,

высокий, сердитый.

Прохаживается важно

с тощей, тонконогой,

словно высохший опенок,

царицей убогой,

а к тому ж она, бедняжка,

трясет головою.

Это ты и есть богиня?

Горюшко с тобою!

Многие расценили этот опус Шевченко как пасквиль. А по-человечески этот поступок Тараса Григорьевича прямо можно назвать подлостью и черной неблагодарностью. Ведь Александра Федоровна много сделала для того, чтобы поэт получил вольную. К тому же самое последнее дело – использовать в качестве объекта сатиры настоящие или мнимые физические недостатки человека.

В записке начальника Третьего отделения Алексея Федоровича Орлова по итогам следствия говорилось: "Шевченко… сочинял стихи на малороссийском языке самого возмутительного содержания. В них он то выражал плач о мнимом порабощении и бедствиях Украины, то возглашал о славе гетманского правления и прежней вольнице казачества, то с невероятною дерзостью изливал клеветы и желчь на особ императорского дома, забывая в них личных своих благодетелей".

Решением Третьего отделения, утвержденным Николаем I, Шевченко был определен на военную службу рядовым в Отдельный Оренбургский корпус.

На скандал с поэмой Шевченко откликнулся даже Белинский. Он написал своему другу, литературоведу Павлу Васильевичу Анненкову:

"Наводил я справки о Шевченке и убедился окончательно, что вне религии вера есть никуда негодная вещь. Вы помните, что верующий друг мой говорил мне, что он верит, что Шевченко ? человек достойный и прекрасный. Вера делает чудеса ? творит людей из ослов и дубин, стало быть, она может и из Шевченки сделать, пожалуй, мученика свободы. Но здравый смысл в Шевченке должен видеть осла, дурака и пошлеца, а сверх того, горького пьяницу, любителя горелки по патриотизму хохлацкому. Этот хохлацкий радикал написал два пасквиля ? один на г<осударя> и<мператора>, другой ? на г<осударын>ю и<мператриц>у. Читая пасквиль на себя, г<осударь> хохотал, и, вероятно, дело тем и кончилось бы, и дурак не пострадал бы, за то только, что он глуп. Но когда г<осударь> прочел пасквиль на и<мператри>цу, то пришел в великий гнев, и вот его собственные слова: "Положим, он имел причины быть мною недовольным и ненавидеть меня, но ее-то за что?" И это понятно, когда сообразите, в чем состоит славянское остроумие, когда оно устремляется на женщину. Я не читал этих пасквилей, и никто из моих знакомых их не читал (что, между прочим, доказывает, что они нисколько не злы, а только плоски и глупы), но уверен, что пасквиль на и<мператри>цу должен быть возмутительно гадок по причине, о которой я уже говорил. Шевченку послали... солдатом. Мне не жаль его, будь я его судьею, я сделал бы не меньше. Я питаю личную вражду к такого рода либералам. Это враги всякого успеха".

В этом выпуске вы также услышите:

– "Чухонская императрица".

– Савва Иванович Мамонтов.