Десятого января 1883 года родился советский писатель Алексей Николаевич Толстой. Его называли "красным графом". И действительно, он происходил из графской ветви рода Толстых.
Писатель был типичным приспособленцем, причем и сам подтверждал это с присущим ему цинизмом. И его знаменитый роман "Петр Первый" вовсе не о царе-преобразователе Петре, а о большевике-преобразователе – Сталине. Толстой написал не только "Гиперболоид инженера Гарина", "Аэлиту" и "Буратино", но и был одним из авторов книги "Беломорско-Балтийский канал имени Сталина", повести "Хлеб" о решающей роли Сталина в обороне Царицына в годы Гражданской войны.
Толстой был, конечно, обласкан советской властью, стал первым официальным советским миллионером, получил три Сталинских премии первой степени, жил в роскошной квартире, имел дачу в Барвихе, неоднократно выезжал за границу. Во время одного из визитов во Францию Толстой сказал художнику-авангардисту Юрию Анненкову: "Я циник, мне на все наплевать! Я – простой смертный, который хочет хорошо жить, и всё тут. Мое литературное творчество? Мне и на него наплевать! Нужно писать пропагандные пьесы? Черт с ним, я и их напишу! Эта гимнастика меня даже забавляет! Приходится быть акробатом".
В этом действительно талантливом писателе каким-то странным образом вполне себе мирно уживались несколько личностей. Причем, он был искренен в своих заблуждениях и убеждениях. Он, например, совершенно честно говорил своему приятелю: "Вы думаете, что я не марксист, потому что у меня хорошая мебель красного дерева. Нет, я – марксист".
Этот трагический дуализм писателя ясно и откровенно запечатлел художник Петр Кончаловский на картине "Алексей Толстой в гостях у художника" 1941 года. Позднее писатель Владимир Солоухин верно напишет об этом полотне: "Алексей Николаевич изображен во время обеда. Огромная семга, источающая розовый жир, гора икры... Он ел от огромной семги. Но ведь ему пришлось написать роман "Хлеб", а это — кто понимает — хуже голода, хуже пытки и казни".
Кстати, о картине Кончаловского. А действительно ли на ней изображен писатель, "инженер человеческих душ", советский наследник Пушкина и Льва Толстого? Художник, конечно же, вложил в полотно изрядную долю иронии и сарказма. К тому же, как говорили современники, портрет Толстого и натюрморт с деликатесами он писал по отдельности. Умный Алексей Николаевич все понял. Он хлопнул Кончаловского по плечу, и сказал: "Это здорово! Это черт знает что, Петр!.. Поедем обедать!"