Третьего декабря 1858 года скончался граф Викентий Иванович Красинский.
Польский, французский и российский генерал. Сначала он был поручиком армии Польского королевства. После окончательного уничтожения Польши после трех разделов он стал командиром польского уланского полка французской гвардии Наполеона. Участвовал в кампаниях в Испании, Австрии и Германии. Человек исключительной храбрости: из 10 полученных Красинским ран девять нанесены холодным оружием в рукопашном бою.
Вместе с Наполеоном он пришел в Россию в 1812 году. А после падения корсиканца уже русским императором Александром I был назначен командиром польской гвардии, генерал-адъютантом и маршалом Сейма.
И надо сказать, что Красинский всем служил верой и правдой. Когда началось в 1830 году восстание в Польше, он был в числе немногих поляков, кто остался верен своей присяге русскому монарху. Позднее Красинский преподнес императору Николаю I сапфир из русской царской короны, который был украден поляками во время Смутного времени. Этот камень ныне хранится в Оружейной палате.
Поэт князь Вяземский в своих "Записных книжках" писал о графе Красинском, что он был вдохновенным и замысловатым поэтом в рассказах своих. Речь его была жива и увлекательна. Видимо, он сам наслаждался своими импровизациями. Бывают лгуны добросовестные, боязливые, они запинаются, краснеют, когда лгут. Эти никуда не годятся. А есть такие, которых далеко заносит полет их фантазии. Таков и был граф Красинский.
Он был храбрым генералом, однако его вдохновение было еще храбрее. После удачного и смелого нападения на неприятеля, совершенного конным полком Красинского, к нему прискакал Наполеон и сказал: "Винцент, я награждаю тебя звездой!". И тут же снял с себя звезду Почетного легиона и надел на него. "А почему же вы никогда не носите этой звезды?" — спросил его один простодушный слушатель. Опомнившись, Красинский серьезно сказал: "Я возвратил ее императору, потому что не признавал действия моего достойным подобной награды".
Однажды Красинский в своем рассказе об одной баталии занесся так далеко и так высоко, что, не зная как выпутаться, сослался для дальнейших подробностей на своего адъютанта Вылежинского. "Ничего сказать не могу, — флегматично ответил Вылежинский. — Вы, граф, вероятно, забыли, что я был убит в самом начале сражения".