Четвертого августа 1900 года скончался художник Исаак Ильич Левитан. Слава к нему пришла не сразу. Он сильно бедствовал в годы учебы в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, ютился в дешевых меблированных комнатах "Англия" на Тверской. И подчас расплачивался с хозяйкой за комнату своими этюдами.
Как писал Паустовский, тяжелый стыд всегда охватывал Левитана, когда хозяйка надевала пенсне и рассматривала "картинки", чтобы выбрать самую ходовую. При этом она говаривала: "Мосье Левитан, почему вы не нарисуете на этом лугу породистую корову, а здесь под липой не посадите парочку влюбленных? Это было бы приятно для глаза".
Критики говорили примерно то же. Они требовали, чтобы Левитан оживил пейзаж стадами гусей, лошадьми, фигурами пастухов и женщин.
Об этом же писал и Василий Васильевич Розанов: "Замечательно, что на пейзажах Левитана мы наблюдаем собственно "мертвую натуру", потому что этот пейзаж всегда – без человека. Вот "Весенняя проталинка", ну – и завязло бы там колесо. Обыкновенное русское колесо обыкновенного русского мужика и в обыкновенной русской грязи. Почему нет? Самая обыкновенная русская история. "Прелестная проталинка", – и ругательски ругается среди нее мужик, что "тут-то и утоп". Ho это низкий жанр. Картина будет "уже не та". Уже не "Левитан", а "Репин". Между тем Левитан, конечно, есть Левитан, и репинских "невоздержанностей" он избежал".
А Чехов сделал Левитана героем рассказа "Попрыгунья". Он выведен в образе художника Рябовского, любовника Ольги Ивановны Дымовой, жены доктора Осипа Степановича Дымова. Ольга Ивановна внешне напоминает Софью Петровну Кувшинникову, жену врача Мясницкой полицейской части Москвы Дмитрия Павловича Кувшинникова, который был намного старше ее. Художник Перов изобразил его в образе рассказчика на картине "Охотники на привале".
Кувшинников вел себя точно так же, как Дымов в "Попрыгунье". Он догадывался об отношениях жены и Левитана, но "молча переносил свои страдания". Вся Москва узнала в героях рассказа участников этого любовного треугольника и открыто судачила. Взбешенный Левитан даже хотел вызвать Чехова на дуэль. Художник потом долго не разговаривал с писателем, почти до самой своей ранней смерти.