Ситуация в Крыму, положение блогеров и отмена зерновой сделки

Что произошло в Крыму? Кто виновен в пожаре на полигоне? Стоит ли заниматься правовым положением блогеров? Зачем на самом деле Россия вступила в зерновую сделку? Как теперь будут действовать участники этого соглашения? Об этом и не только – в программе "Изолента Live" в эфире радио Sputnik.

Гости:

– Максим Грознов, корреспондент РИА Новости в Крыму;

– Александр Малькевич, первый зампред комиссии по СМИ Общественной палаты РФ;

– Андрей Сушенцов, декан факультета международных отношений МГИМО, программный директор Международного дискуссионного клуба "Валдай";

– Бадма Башанкаев, председатель комитета ГД по охране здоровья, врач-онколог.

Максим Грознов: пострадавших нет, к счастью. Я могу лишь сказать, что этот полигон войсковой, он находится в районе города Старый Крым. Там есть гора Агармыш, рядом находится войсковой полигон, там тренируются войска, наверно, там были склады, где что-то произошло, что-то прилетело. Мы этого не знаем. Пока следствие в этом разбирается.

Александр Малькевич: закон о СМИ устарел безнадежно, он в 1991-м году был принят. Там нет ничего про новые медиа, про интернет, блогеров. Хотя во всем остальном он хороший, позитивный закон. Не может быть такого, что газета с тиражом в 10 тысяч была опутана правовыми нормами, а блогер с тиражом в 50 раз больше жил сам по себе, никак не регулировался, не имел ни обязанностей, ни прав СМИ.

Андрей Сушенцов: зерновая сделка – это, по сути, единственная площадка, на которой у нас с Украиной сохранялась дипломатическая деятельность. Помимо вопросов зерновых, мы оставляли эту площадку как возможность параллельного переговорного трека с ними. Это первое и главное назначение. Вторым было общее намерение содействовать международному развитию через продолжение осуществления экспорта украинского зерна. Россия в этом видела некоторые свои потребности, видела определенную гуманитарную необходимость. И делалось это с перечнем требований с нашей стороны, которые не были целиком исполнены.

Бадма Башанкаев: мы не запрещаем лечение детей у которых выявлены проблемы с полом. Таких детей немного. Это даже не сотни в год, а это считанные единицы. И мы таким детям с врожденными пороками, с генетическими сложностями или эндокринной патологией – облегчили жизнь, им теперь не придется ходить в суд, чтобы начать лечение. Но есть и второй аспект. За последние 10 лет физически процессов по смене пола, как эндокринного, так и хирургического, в США выросли в десятки раз, в Европе в среднем в год более миллиона таких процессов, среди них 300 тысяч детей. В России около трех тысяч человек получили справки за несколько сот тысяч рублей в частных клиниках, что они не согласны со своим полом.