Девятого июня 1737 года в Москве около 11 часов вечера вспыхнул один из самых крупных за всю историю города пожар. Он считался великим до пожара 1812 года.
Пожар 1737 года получил название Троицкого, потому что случился на праздник Святой Троицы. Москва от копеечной свечки сгорела! Именно тогда появилась эта поговорка. В народе говорили, что первым полыхнул дом Милославского на Знаменке: "поварова жена" в чулане зажгла копеечную свечку в честь праздника, а та возьми да упади на сухую ветошь. Вскоре огонь охватил весь город.
Очевидец майор Данилов вспоминал: "К несчастию, тогда был ветер сильный, а время... сухое, и от сей денежной свечки распространился вскорости гибельный и страшный пожар. В Кремле дворцы, соборы, коллегии, ряды, Стретенка, Мясницкая, Покровка, Басманная Старая и Новая слободы – все в пепел обращены... в сем же свирепом пожаре погибло народа немало, а имения и товаров несчетное множество погорело".
Сгорели часы на Троицкой и Спасской башнях Кремля. Горели Конюшенный и Потешный дворы, Грановитая и Оружейная палаты, выгорели кремлевские монастыри. Со звонницы Ивана Великого упали колокола. Безвозвратно пострадал уже подготовленный к подъему Царь-колокол. На него падали горящие бревна – и его стали поливать водой, но от неравномерного охлаждения колокол треснул: от него откололся кусок весом в 700 пудов – около 11 с половиной тонн.
В общей сложности в пожаре сгорела четверть Москвы: 12 тысяч дворов, две с половиной тысячи домов, около пятисот лавок, 70 церквей и монастырей. В пожаре погибло 94 человека, что в общем-то немного, учитывая, что Москва была в основном деревянной. Ущерб, по разным оценкам, составил от 400 тысяч рублей до 1 миллиона 200 тысяч. Для понимания: в те времена корова стоила около 5 рублей.
Императрица Анна Иоанновна распорядилась восстановить дворцовые и соборные церкви за счет казны. Но выполнение указа растянулось на многие годы – следы пожара в Кремле были еще явственно заметны во времена Елизаветы Петровны.